До её отъезда в Афины, оставалось три дня. Она сидела на кровати. Василис задерживался на работе, и она не знала чем заняться. Мать, которая за те две недели, что в их квартире поселился зять, уже привыкла и потому, постучала в дверь, прежде чем войти.
— Мам, входи.
Мария Андреевна вошла и, посмотрев на дочь, сказала:
— Ну что, чемоданное настроение?
— Вроде того.
— Вася, задерживается? — так они между собой называла Василиса.
— Да, позвонил, сказал, что приедет к девяти.
— Может, пойдем пока чайку попьём?
— Пойдем.
Она встала и отправилась вслед за матерью на кухню. Поставив на плиту чайник, они сели в ожидании, когда он закипит.
— И всё же я не понимаю, почему ты решила оставить свою фамилию?
— Моя мне больше нравится. И потом, мы уезжаем, переоформление кучи документов на новую фамилию потребует столько времени. Не бери в голову, мам.
— Я не беру. А ты с Васей посоветовалась по этому поводу?
— Он сказал, что это как я решу.
— Он ради тебя на все согласный.
— Да уж.
— Что это ты так вздыхаешь. Радоваться должна, что муж так к тебе относится.
— Вот я и радуюсь.
— Я вижу, как ты радуешься.
— Ой, мама, все нормально. Я вот только одного боюсь.
— Чего же ты боишься?
— Как меня там встретит его родня. У него ведь в Афинах родственников тьма. Скажут, ну привез заморскую диву, своих не хватает.
Мария Андреевна рассмеялась. Вот уж нашла, о чем горевать. Как встретят, так и встретят. Главное, что он тебя любит, а всё остальное ерунда.
— Возможно, но всё же.
— Все через это проходят. Мне тоже было страшно знакомиться с родителями твоего отца. В отличие от тебя, мне было куда сложнее.
— Это чем же?
— Покойная свекровь и свекор были людьми образованными, жили в Москве, а кто я? Студентка и Свердловска. Приехала в Москву на учебу и на тебе, за москвича ухватилась.
— Мам, тогда были другие времена.
— Какие бы времена не были, а нравы остаются. А ты, как никак из России, да еще из Москвы, окончила МГУ, папа был дипломатом.
— Ой, мам, ну при чем тут папа дипломатом.
— Извини, это я так к слову.
Маша налила чай и достала из холодильника коробку конфет.
— Мам что-нибудь еще достать к чаю?
— Нет, я ничего не буду.
Они молча пили чай, размышляя, каждая о своем. Маша посмотрела на мать, и ей так стало её жалко оставлять здесь одну, и она подумала: — как она будет здесь без меня? Надо забрать её к себе сразу, как только представится возможность.
— Мам, а ты приедешь к нам жить, когда мы обустроимся?
— Посмотрим, чего сейчас загадывать.
— Значит приедешь.
— Коли мне станет здесь совсем тоскливо, приеду.
Она взяла пустую чашку, помыла и поставила на полку.
— Я пойду к себе, почитаю. Если что, позовешь.
— Хорошо.
Маша, осталась на кухне одна. Подлив еще чаю и взяв конфету, она задумалась. Невольно вспомнилась их первая ночь с Василисом.
После загса они приехали к Василису. Он жил недалеко от посольства в одном из переулков Нового Арбата. Небольшая, но уютная и хорошо обставленная двухкомнатная квартира в современном доме, выглядела настоящей холостяцкой берлогой. Маша была здесь всего один раз, и то, всего несколько минут, когда они заскочили с Василисом за документами, которые он забыл дома. К приезду жены, квартира немного изменилась с того времени. В основном это коснулось того, что в ней сделали генеральную уборку и все расставили по своим местам. Она робко вошла в комнату и, положив сумочку, в которой лежал паспорт, с еще «не остывшим» штампом о регистрации брака, и повернулась к Василису. Он подошел к ней. Она провела по его щеке рукой и, привстав на цыпочки, поцеловала в губы.
— Можно я буду звать тебя просто Вася?
— Ваася, — повторил он, немного коверкая произношение своего имени по-русски, и рассмеялся.