— Тебе не нравится?
Анжела, чувствуя, что она вот-вот сорвется, убеждала себя в том, что это не может быть простым совпадением. Что же он помнил? Может, он умышленно выбрал этот подарок, чтобы напоминать ей о том дне в Париже, когда она подарила ему точно такую же фигурку, эту игрушку, которую он сохранил. Встречался ли он там, в Париже, с Минетт?
— Почему? — снова спросила она.
Жан-Филипп недоуменно пожал плечами.
— Мне показалось, что тебе понравится что-то в этом духе. Она напомнила мне о тебе.
— Тебе напомнила обо мне пастушка? — спросила она насмешливо. — Мне казалось, что она должна была тебе напомнить о том, как ты однажды разбил точно такую фигурку.
В ее тоне звучал вызов, который Жан-Филипп принял за вспышку гнева. Он покраснел:
— В таком случае считай, что я ее заменил, согласна?
Он сказал это таким ледяным тоном, что Мелодия поспешила открыть крышку своей шкатулки, но мелодия менуэта еще больше оттенила грубость его голоса.
— Она такая миленькая, Жан-Филипп! Спасибо за восхитительный подарок!
— А какая превосходная сабля! — воскликнул Джеффри.
Анжела, бросив взгляд на саблю, жестко сказала:
— Надеюсь, тебе не придется испытывать ее в деле?! — Поставив фигурку пастушки на маленький столик, она вышла.
— Черт бы ее побрал! — процедил сквозь зубы Жан-Филипп. — Ей никогда не угодишь.
— Но ты его доставил двум из трех, это совсем неплохо, — ободрил его Джеффри, рассмеявшись. Они договорились снова встретиться на следующий день. Джеффри, распорядившись, чтобы привели ему лошадь, вышел.
Когда Мелодия с Жаном-Филиппом остались наедине, она спросила его:
— Почему вы с кузиной Анжелой постоянно ссоритесь, словно встали не с той ноги?
— Да разрази меня гром, если я что-нибудь здесь понимаю! — раздраженно ответил он. Он был явно в подавленном состоянии духа. Она остро чувствовала его глубокое разочарование и очень жалела его. Для чего понадобилось кузине Анжеле портить ему прекрасное настроение от возвращения домой?
— Ты помнишь, как ты разбил ее фигурку?
— Да, конечно. Вероятно, именно поэтому эта пастушка мне напомнила о ней, когда я ее увидел в лавке. Но я ее не помню, это точно. Боже, ну для чего было нужно ей затевать этот разговор? Какое это имеет сейчас значение после стольких лет?
Мелодия взяла его за руку.
— Абсолютно никакого. Вероятно, кузина Анжела расстроилась из-за чего-то другого. Ей приходится много работать, ты ведь знаешь.
Улыбнувшись, Жан-Филипп в знак благодарности сжал ей руку.
Поздно ночью Мелодия проснулась от чьих-то громких голосов. Она ушла к себе после того, как кузина Анжела попросила Жана-Филиппа зайти к ней в кабинет, чтобы обсудить с ним его будущее. Теперь она узнала их голоса, которые доносились до нее через открытые окна и ставни прямо из комнаты под ней. Она слышала, как кричал Жан-Филипп:
— Для чего ты отправила меня в Париж, чтобы я жил там как сын простого работяги? Мой отец играл в карты, ты сама мне об этом говорила.
— Но твой отец выигрывал!
"Ах, кузина Анжела, — думала Мелодия. — Она всегда была справедливой в обращении со своими слугами, полевыми рабочими, любила своих прекрасных лошадей, — но почему же она так строга с Жаном-Филиппом?" Повернувшись лицом к стене, она заткнула пальцами уши. Ссора все еще продолжалась, но вот дверь сильно хлопнула и все стихло. Никто из них долго не поднимался по лестнице, и Мелодия наконец заснула.
В первом и самом большом доме, построенном из кирпича ее обитателями, Мими услыхала крики. Жан-Батист, который обычно вставал с восходом солнца и ложился в кровать незадолго до его захода, безмятежно спал. Мими решила его не будить. Встав с кровати, она зашлепала голыми ногами к двери. Открыв ее, она села на крыльце.
В кабинете Анжелы горел свет. Мими, не испытывая чувства стыда, прислушивалась к ссоре, происходящей между ее хозяйкой и Жаном-Филиппом. Она подозревала еще до его отъезда в Париж, что он сын Минетт. Она помнила, как Анжела пыталась скрыть от нее охватившую ее панику, когда она хотела попросить Жана-Филиппа поискать ее пропавшую дочь, но об этом она не осмеливалась рассказать даже Жану-Батисту. Могло ли быть на самом деле, что будущий хозяин "Колдовства" и всего этого богатства был ее внуком, сыном ее дочери. Она не находила себе места от снедавшего ее любопытства, но, по ее мнению, только два человека знали правду, — ее дочь и ее хозяйка.