Анжела взяла его за руку.
— Жан-Филипп уехал сегодня из "Колдовства".
"Ах, вот в чем дело. К чему бы это?" — подумал Джеффри.
— Между нами произошла ссора! — К его удивлению, в глазах Анжелы проступили слезы. — Мы понятия не имеем, куда он отправился. Мелодия так расстроена. — Она умоляюще посмотрела на него. — Джеффри, если вам удастся увидать его…
"Почему она положила пистолет рядом с собой и Оюмой? Было ли это простым совпадением?"
— Само собой разумеется, я сообщу вам сразу же, если что-нибудь разузнаю о нем, — ответил он.
— Благодарю вас. Ну, я пойду, посмотрю, сможет ли Мелодия спуститься, — сказала ему Анжела. — Не хотите ли передать ей записку, если она не сможет принять вас?
— Передайте ей, что я люблю ее… очень люблю, — взволнованно сказал он.
Она ослепительно улыбнулась ему. И все же, когда он ждал в холле, он чувствовал себя чужаком, хотя был своим в этом доме. Через несколько минут она вернулась.
— Мелодия просит вас извинить ее, — сказала она. — Она вам пошлет записку, как только ей станет лучше. — Потом добавила: — Передайте мой привет вашему отцу, Джеффри.
— Спасибо, мадам. — Он подчеркнуто холодно поцеловал ей руку и вышел. Джеффри чувствовал, что его обошли вниманием, и понял, что он, как американец, не мог себя считать своим среди них. Ему стало не по себе от этого. Теперь он был убежден, что в доме произошло что-то весьма серьезное, и от этого ему стало еще хуже.
Целую неделю после отъезда Жана-Филиппа Мелодия провела в своей комнате, отказываясь спуститься к Джеффри каждый раз, когда он приезжал. И все остальные ее друзья тоже получали отказ. На седьмой день в комнату вошла Мими с подносом, покрытым белой салфеткой.
— Вам надо съесть до последней ложки специально приготовленный для вас Петрой суп, мамзель, — твердым, не допускающим возражений тоном сказала она. — Потом ваша горничная помоет вам голову и поможет одеться, чтобы принять мики Джеффри, который нанесет вам визит сегодня вечером.
— Не хочешь ли ты, Мими, сказать мне, что можешь указывать, как мне поступать?
— Приходится время от времени, — огрызнулась Мими. — Вам также хорошо известно, как и мне, что вы должны объясниться с этим молодым человеком. Чем он заслужил к себе такое отношение с вашей стороны, скажите на милость. Ну а теперь садитесь и съешьте, да побыстрее, тарелку супа.
В тот вечер Джеффри, подъехав по дорожке к дому на лошади, как всегда, бросил поводья подбежавшему Жюлю, — он совершал такие поездки каждый день. Прошла ровно неделя. Он был уверен, что сегодня Мелодия соблаговолит принять его и позволит ему ее утешить. Не в характере Мелодии приходить в такое расстройство, как это случается с дамами в Бостоне.
Может, она винила его в исчезновении Жана-Филиппа, сокрушался он. В таком случае, она должна знать, что он страдал от этого не меньше ее. Он должен убедить ее в том, как сожалел о столь глупой ссоре, возникшей так неожиданно неизвестно почему, когда увидел, как прижимал ее к себе Жан-Филипп, танцуя с ней вальс. Он сделает все, что в его силах, чтобы помочь отыскать Жана-Филиппа и доставить его домой.
Он поднялся на первую галерею, и Муха открыл перед ним дверь. Как обычно, ему навстречу из кабинета вышла мадам Анжела, и он спросил:
— Ну, как она сегодня? Это превратилось в ежевечерний ритуал — те же вопросы и те же ответы.
Но сегодня мадам Анжела сказала:
— Она желает вас видеть. — У него сильно забилось сердце.
— Прошу вас подождать в гостиной, а я схожу и посмотрю, готова ли она спуститься к вам.
Джеффри вошел. Раздвигающиеся двери в столовую, которые увеличивали пространство во время блестящих балов в "Колдовстве", были закрыты. Он посмотрел на белый мраморный камин с его элегантной резной доской, потом бросил взгляд на вырезанный в потолке медальон из цветов, из центра которого свешивалась хрустальная люстра. Джеффри не обращал никакого внимания на изящные диванчики и стулья, продолжая стоять в центре зала на ковре пастельного цвета, прислушиваясь к звукам шагов Мелодии на лестнице. Ему очень хотелось знать, сможет ли он сдержать себя, если вдруг окажется в ее объятиях.
Но вместо шагов он услыхал нежную мелодию. После мгновенного замешательства он вспомнил, что это была музыкальная шкатулка, которую Жан-Филипп привез ей в подарок из Парижа. Неужели всю неделю она только этим и занималась, — сидела безвыходно в своей комнате, слушая музыкальную шкатулку? Или это только потому, что это был подарок Жана-Филиппа?
Он чувствовал, что кровь стучит у него в ушах, как закачалось у него все перед глазами.