Анжела просунула замерзшие руки в муфту и вдруг вспомнила, что Филипп как-то сказал ей: "Ведь существует так мало любви вокруг, все просто оголодали, мечтая о ней". Она ощутила, как окаменело ее сердце, а вся ее плоть затрепетала от обиды.
Они подошли вместе к ожидавшим их у опушки леса каретам. Месье де Ремюза, бросив вознице полковника Сутарда монетку, приказал ему ехать домой. Филипп и Анжела отправились домой в его роскошной карете.
Дорогой они почти не разговаривали. Но, высаживая их из кареты, кузен Филиппа посоветовал ему покинуть на несколько недель город. Филипп приказал Жанне прислать к нему своего лакея, а Анжела распорядилась принести им завтрак в гостиную.
— Значит, ты уедешь из Парижа?
— Ты же слышала, что сказал Огюст. По-моему, это вполне разумно.
— Мы можем вернуться в Луизиану, — предложила она.
— И таким образом признать свое поражение? Ни за что!
— Куда же ты отправишься?
— Не знаю.
— Ты же поедешь в Сан-Суси, не правда ли?
— Не думаю.
— В таком случае — куда? — спросила она.
Он пожал плечами. Постучав, в комнату вошел лакей.
— Упакуй мои вещи! — приказал ему Филипп.
— Как долго месье намерен отсутствовать?
— Месяц, может, больше. Постарайся все уложить в два чемодана.
Она хотела поговорить с ним, чтобы выяснить, насколько обоснованы подозрения полковника Сутарда. Может, Филипп на самом деле предал ее?
— Ты позавтракаешь перед отъездом? — Сев за стол, на который Жанна поставила поднос, она разлила кофе и сказала: — Филипп, возьми меня с собой. — В голосе ее чувствовалась мольба.
— Но я пока не знаю, где буду пребывать.
Она знала, что он лжет. У него наверняка был свой план.
— Куда же мне посылать тебе в таком случае деньги?
— Я потом дам тебе знать. У меня есть немного денег, но я всегда могу выиграть столько, сколько мне потребуется, в карты, чтобы обеспечить себе пропитание и ночлег. — Он глаза отвел в сторону. Перед ней был чужой для нее человек. — Тебе лучше остаться здесь. Сообщить мне, когда, по мнению Огюста, я смогу вернуться.
— Филипп, ты не можешь так просто уехать и бросить меня. Я никогда не прощу тебе этого!
— Так как ты не простила мне утрату нашего ребенка, разве не так?
Чувствуя себя одинокой, доведенная до бешенства, Анжела резко бросила:
— Нет!
— Я так и думал, — ответил он.
Через два часа Филипп собрался. Он захватил с собой все оставшиеся деньги, чтобы не заставлять Анжелу присылать ему их.
— Никогда не сомневайся в том, что я любил тебя, Анжела, — взволнованно сказал он. — Что бы ни произошло, никогда не сомневайся в этом.
— Но как мне развеять все свои сомнения? — спросила она. — Ах, Филипп…
— Все в порядке, мой ангел. Я знаю, что ты любишь меня. Ты всегда это знала…
"И ты знал это гораздо лучше меня", — подумала она.
Он еще раз ее торопливо поцеловал.
Стоя возле окна на первом этаже, она наблюдала, как он вышел из подъезда, направился к карете и исчез за ее дверцей. Она не покидала своего поста, покуда слуги не уложили на крышу все его чемоданы.
"Когда же я увижу его вновь?" — думала Анжела.
Карета плавно покатилась по мостовой в сторону реки.
Остро переживая горечь своей утраты, разгневанная Анжела продолжала следить за экипажем, но вдруг ее внимание привлекла к себе другая карета, которая внезапно появилась и направилась вниз по улице. Она следовала за каретой Филиппа до пересечения улицы Невер с набережной. Когда она проезжала мимо дома, пассажир посмотрел прямо ей в глаза, словно ему было известно, кто она такая, и что она непременно в эту минуту окажется возле окна. Она никогда прежде не видела этого человека, но когда карета свернула на набережную и поехала в том же направлении, что и Филипп, в душе у нее возникло тяжкое предчувствие.
"Это никак не может быть простым совпадением", — подумала она.
Супруги де Ремюза заехали за ней, чтобы отвезти на погребальную мессу в память о полковнике Сутарде в церковь Святой Великомученицы. Там собралось столько друзей полковника, что ей удалось избежать встречи с Марией-Луизой.
— В любом случае это нежелательно, — предупредила ее Клэр де Ремюза. — Ей сообщат о том, что вы были на мессе, — добавила она тихим голосом. — Она сейчас очень враждебно настроена против Филиппа, и ее чувства можно понять.
Да, теперь уже никогда не будет славных разговоров наедине с Марией-Луизой за чашечкой горячего шоколада, ведь теперь она носила траур по погибшему мужу. Посланная ей записка с выражением соболезнования осталась без ответа. Теперь на улице Невер в ее доме появлялись редкие гости. Не заезжал даже виконт де Рулад, ведь он был секундантом Сутарда. "Можно ли теперь и его относить к числу весьма опасных врагов Филиппа?" — думала Анжела.