По городу ходили собаки всех форм и размеров, но ни одна не походила на Колдовскую Гончую.
Ещё им попадались птицы (редко) и мыши (часто), а также сверчки, тараканы и пауки.
Город наводняли люди, которые выглядели, как минч-уиггинсы (за исключением ушей, хвоста и усов).
Семечка понимала, что люди не могли ни увидеть, ни услышать, ни учуять её со щенком. Но всё равно она вздрагивала и прижимала уши, пытаясь отгородиться от страшного гвалта.
В эти мгновения она тосковала по мягким извилистым тропинкам Парящего Леса, зелёным листьям над головой и тишине. Поэтому, когда Семечка увидела дерево посреди улицы из серого камня, она кинулась к нему со всех ног, а щенок вприпрыжку последовал за ней.
Это было не сливистое дерево и не плакучий дуб, его листья были странной формы, а жёлуди очень маленькими.
И тем не менее это было дерево.
Семечка прижалась ухом к его коре и попыталась услышать глубокую медленную песню, слышимую только минч-уиггинсам.
Она не услышала ничего.
В отличие от деревьев Парящего Леса это древо молчало.
Сердце Семечки упало. Донный Мир в самом деле оказался скучным и серым. Даже деревья, хоть и были живыми, но только наполовину. Они не пели, не переговаривались и даже не ворчали.
Она вздохнула и очистила от кожуры один жёлудь.
– Щенок, понюхай, тебе нравится этот запах?
Щенок, успевший к этому времени проглотить что-то малосъедобное с другой стороны дерева, уткнулся носом в ладошку Семечки.
– Ага.
Его большой красный язык обвился вокруг жёлудя и отправил его в рот.
Семечка очистила ещё один жёлудь и осторожно надкусила. По вкусу он мало отличался от желудей из Парящего Леса, так что вскоре они со щенком вовсю уминали аппетитные ядрышки.
Насытившись, они сели под деревом и принялись наблюдать за пролетающими мимо драконами.
– И как мы узнаем среди них того, кто нам нужен? – спросил щенок.
– Без понятия, – ответила Семечка. – Они все выглядят одинаково и грохочут тоже одинаково.
Краем глаза она посмотрела на щенка.
– Думаю, пришло время нам сдаться и повернуть домой. Вот бы сейчас снова оказаться в Парящем Лесу.
Щенок оставил её слова без внимания. Он сказал:
– Тот дракон, которого мы увидели первым, был зелёным, так что…
Три зелёных дракона с рёвом пронеслись мимо. Уши щенка поникли.
– Нам нужно понять, что они говорят на своём языке. Наверное, тогда мы найдём нужного дракона.
Семечка совершенно точно не хотела знать, о чём болтают драконы. Должно быть, о чём-то ужасном. В одной из дедушкиных историй дракон топал по Парящему Лесу и распевал:
Нет, эту рифму сложно назвать удачной. Но тебе и не нужно быть хорошим рифмоплётом, если ты весишь полтонны и можешь выдыхать огонь.
«Извините, вы думаете, я ужасный поэт?»
Прежде чем ответить, пожалуйста, помни, что драконы недолюбливают литературных критиков.
Глава 13
О чём говорят драконы?
«Я учую тебя, Минчик», – прошептала Семечка, чувствуя пробежавшую от кончиков усов и до кончиков пальцев дрожь.
Однако за семь дней совместного путешествия она поняла, насколько упрям этот щенок. Она взяла в руки сумку и расстегнула стягивающую её пряжку.
Щенок сел, навострив уши.
– Ты что, снова пустишь в ход магию?
– Я хочу попробовать, – ответила Семечка.
Она выбрала волшебную нить.
Затем сунула её обратно в сумку и вытащила нить подлиннее.
Семечка уставилась на нитку.
С узлом «не-заметь-меня» у неё проблем не возникло, как и с узлом «не-услышь-меня». Узел «не-почуй-меня» доставил ей немало хлопот, но в конце концов она справилась.
Как же завязать узел «пойми-что-они-говорят»? А что, если она свяжет неправильный узел? Тогда она впустую потратит ценную нитку волшебства.
Может, если связать узел, похожий на рот…
Нет, это глупость.
А если связать узел в форме уха?
Тоже ерунда получается.
Тогда, может, надо связать узел в форме и рта, и уха…
Большой чёрный нос щенка ткнулся ей в руки.
– Ты закончила? – спросил щенок на всеобщем языке Парящего Леса.
– Нет ещё, – ответила Семечка. – Я не знаю, как… А что, если поговорить с ним…