– А я слышал про вас, красавчики, – ласково сообщил он, глядя прямо в глаза адьяхо, словно пытаясь загипнотизировать. Руки охотника спокойно лежали на коленях, сумка сползла с плеча на землю. – Мне сказали, что вы обязательно меня порвете, но я не поверил. Мне кажется, вы неплохие ребята, просто вас обидели. И вы теперь мстите. Но я вижу, что вы умные мальчики, вполне способны еще раз подумать, прежде чем нападать.
Киата не был уверен, что они понимают человеческую речь, тем более на хумейском, тем не менее вожак стоял спокойно и внимательно слушал. Он не отводил глаза, что еще раз опровергало принадлежность адьяхо к животному миру: ни одна собака не может выдержать человеческий взгляд. Охотник чувствовал нерешительность вожака: с одной стороны ему полагалось не терять лица перед стаей и немедленно убить пришельца, но с другой – его одолело простое человеческое любопытство, столь понятная Киате эмоция, что он невольно снова улыбнулся. А поняв это, он понял и другую интересующую его вещь: адьяхо – не люди. Но и не звери, скорее уж, нечто среднее. У них ясный, почти человеческий разум, но поладить с ними можно примерно так же, как с животными. Он-то знал, как это бывает, сам всегда считал себя чем-то средним между человеком и тварью.
Киата протянул руку, слегка коснувшись пальцами носа вожака. Тот придирчиво их обнюхал. И тогда Киата продолжил жест, проведя пальцами по нижней челюсти зверя. Адьяхо озадаченно нахмурился, но не отстранился, и охотник решил, что может продолжать начатое. Он погладил хищника по шее, а потом, вконец осмелев, почесал за ухом.
Вожак даже не потрудился сделать вид, что ему неприятно. Он широко оскалился, и Киата мог бы поклясться, что это улыбка. Пока человек приглаживал ладонью его встрепанную шерсть, он насмешливо косился на своих соплеменников, словно говоря этим взглядом: «Надо же как оно все обернулось!» Те тоже озадаченно переминались с ноги на ногу, дружелюбно скалясь и бросая друг на друга короткие взгляды. Это выглядело, как если бы Киата здорово удивил стайку подростков. Они точно так же перемигивались бы, толкая друг друга локтями и таращась на него. Теперь уже и Киата без опаски скалился во все зубы.
Адьяхо придвинулись к Киате, даже те, что маячили за спиной охотника, покинули свой боевой пост, дабы полюбоваться на это чудо поближе. Он, наконец, прекратил терзать мех вожака и поднялся. Вожак снисходительно ухмыльнулся и, бросив многозначительный взгляд на свою стаю, старательно обнюхал штанину охотника и отошел в сторону. И тут же, повинуясь безмолвному приказу, адьяхо один за другим начали подбегать к Киате, обнюхивать его и отходить в сторону. Один из них даже попытался понюхать ладонь, и когда Киата в ответ слегка потрепал его по голове, остался явно доволен. Если не считать этого поползновения, охотник не шевелился на протяжении всей процедуры. Покончив с ритуалом знакомства, стая, как ни в чем не бывало, потрусила дальше. Некоторые из хищников робко оглядывались на Киату, провожающего их взглядом.
6.
Наладив дипломатические отношения с хозяевами округи, охотник продолжил свое увлекательное занятие. В сумерки он практически завершил обход вокруг города, под конец бесстыдно сократив радиус. Теперь стена маячила в сгустившейся темноте совсем недалеко от него. Киата еще не чувствовал усталости, напротив, наступление ночи только прибавило азарта. И вдруг сердце судорожно толкнулось в грудной клетке: он почуял добычу!
Что-то потустороннее, но ощущаемое теперь Киатой столь же четко, как и земля под ногами, маячило впереди, где-то напротив городских ворот. Похоже, монстр собрался полакомиться человечинкой. Охотник припустил со всех ног. Полупустая сумка хлопала по бедру, спутанные стебли цеплялись за ноги – жаль, что измененное состояние не защищает от мелких бытовых помех. Существо тоже заметило человека: охотник чувствовал, как оно озадаченно притормозило, принюхиваясь.
Враги сблизились на расстояние прямой видимости. Учитывая слабое освещение, оно составило около десятка шагов. Монстр представлял из себя рваный сгусток серого тумана без определенных границ. Пугаться тут было особо нечего, но человеческая сущность Киаты, заключенная глубоко на дне его новой личины, застонала от невыразимого ужаса. Так вот что должен чувствовать нормальный человек, повстречавшийся с тварью. Но охотник теперь не мог даже претендовать на звание нормального человека, а посему вопли маленького существа внутри отвлекали его не более, чем зуд заживающей царапины. И вместо того, чтобы ударяться в панику (на что явно рассчитывала тварь), он внимательно пригляделся к монстру.
Дух оказался весьма заурядным демоном. Такую тварь может не только вызвать, но и легко контролировать простой ученик какой-нибудь городской Школы, занимающейся вызовом этой мерзости. Должно быть, местные назвали его Великим Духом только за неимением надлежащего сравнения. Кроме того, Дух был явно не в форме. Он казался каким-то вялым, почти сонным, даже не почуял опасности, исходящей от приблизившегося к нему человека. Да и нападать не спешил. Замер, словно раздумывая, слегка покачиваясь из стороны в сторону над густой травой.
Киата озадаченно помедлил секунду, и как оказалось, он вполне мог это себе позволить. Редчайший случай на охоте! Но потом, отбросив посторонние мысли, он принялся читать заклинание, которое, по его мнению, было для такой твари в самый раз. Но тут произошло неожиданное. Вместо того, чтобы покорно оцепенеть на месте и тихо ждать конца, Дух дернулся, «встал на дыбы», из глубины его существа поднялась такая волна силы, которой никак нельзя было ожидать от этого тихони. Киату швырнуло назад, он с размаху шмякнулся на землю, почти потеряв сознание, звезды закрутили бешеный хоровод, и только могучим усилием воли он заставил их прекратить эту противоестественную деятельность. Все-таки звездам положено смирно висеть на небе и светить одиноким путникам.
Когда светила соизволили вернуться на свои места, Киата начал осторожно приподниматься, локти его неуверенно дрожали. Твари, конечно, и след простыл. Впрочем, нет, тут это расхожее выражение не соответствовало действительности. След-то как раз имелся, и охотнику теперь оставалось только идти по нему, на ходу размышляя, чем еще можно удивить противника.
Сбежавший монстр оставил в воздухе вязкую густую полосу, конечно, невидимую, но Киате казалось, что он глазами ощущает этот влажный, словно предрассветный туман над рекой, неосязаемый след. Идти по нему было проще простого, и он, не теряя времени, ринулся в сторону ворот Шоллга. Туманный призрак был уже с той стороны. Если сожрет кого-нибудь, это уже будет всецело вина охотника: ведь это произойдет после их встречи! Киата бежал, почти уверенный в том, что теперь-то стражники его остановят. Но этого не произошло: ворота преспокойно отворились. Видимо, даже в темноте он не производил впечатления дикаря в своей накидке. Молочно-белый след просачивался сквозь створки ворот и тянулся вдоль улицы.
Киата спешил. Он не знал, сколько времени он потратил на то, чтобы усмирить танцующие звезды, а по состоянию следа этого пока нельзя было определить. Кто знает, может прямо сейчас неосторожный ночной прохожий корчится от ужаса перед тем, как быть съеденным. След вел прямиком к домам знати, где-то рядом находился и дом Зельны, но Киата так и не разглядел его в темноте. Вскоре Киате пришлось перемахнуть через изгородь и протопать по ухоженным лужайкам к огромному зловещему строению. И зачем люди строят такие дома, на которые и смотреть-то неуютно, не то что жить?!
Обогнув чудовищный дворец, охотник оказался перед низенькой дверцей, явно ведущей в подвал. Белая полоса следа упиралась в нее. Почти кубарем скатившись по ступенькам, Киата толкнул дверь ладонями, но та осталась неподвижной; он явственно ощутил с той стороны самый банальный засов. Что ж, он надеялся, что ввиду особых обстоятельств хозяева простят ему вторжение. Приложив ладони к холодному дереву, Киата собрал волю в кулак и прошептал отпирающее слово. Охотник должен уметь отпирать двери. Засов со скрежетом сдвинулся и Киата ввалился внутрь.