О туманном монстре из Трущоб теперь говорили везде. Нижний Город был в ужасе, Верхний – просто встревожен. От охотничьей территории монстра до Большого Моста рукой подать, однако до сих пор жертвы были только на правом берегу Тэйса. Но все равно весь город гудел, словно растревоженный улей. О загадочных убийствах можно было послушать, коли есть такая охота, в любой точке Города, будь то рынок, порт или таверна. Даже просто идя по улице, невозможно стало уберечь свои уши от зловещего шепота, красочно расписывающего для неосведомленного слушателя подробности ночных преступлений. А они были именно ночными, по крайней мере, истлевшие до полного разрушения скелеты находили только по утрам, при этом никто не мог похвастаться, что видел чудовище днем.
Пока досужие горожане обсуждали промеж себя, как может выглядеть чудовище, и как от него защититься, колдовская часть населения всерьез задумалась. Главными здесь были два вопроса. Первый: кто мог это сделать? Следы чудовищных убийств обсуждались и в Школах, и на стихийных собраниях за чашкой чая, а после и недавние враги, последователи различных магических традиций, обменивались результатами своих размышлений у трактирной стойки. Так был сделан вывод, который поддержали все: это чудовище – «не из нашего мира». Никто не мог припомнить сведений о существах, убивающих свои жертвы подобным образом. А если так, то оно было вызвано. Кем-то. Второй вопрос заключался в том, что теперь с этим делать. Колдуны будут первыми, с кого спросят. Горожане, не имеющие отношения к магии, конечно, обычно смирные, но когда речь заходит об опасности, от которой человек не может защититься сам, тут любой озвереет. И когда волна ужаса перехлестнет плотину разума, может произойти что угодно.
Первыми на беду откликнулись охотники Нижнего Города. Правильно, это их прямая обязанность – сражаться со всякой нечистью. Охотники – самая немногочисленная порода из всех колдовских направлений. Это даже никогда не было Школой: знания этой традиции передавались мастером одному-двум ученикам. Чаще всего этим ребятам приходилось устранять последствия неудачных экспериментов других магов по вызову и контролю всяких потусторонних тварей. И когда происходило что-то действительно серьезное, для охотников это было настоящим праздником: вознаграждение за работу можно было собирать со всего района. Гилана и поселившийся в ее доме Ириус неоднократно за эти несколько дней наблюдали в дверном проеме нос очередного «сборщика налогов», предлагающего скинуться в фонд оплаты труда «самого лучшего охотника Нижнего Города». Хорошо еще, что платить полагалось только после того, как работа будет сделана: вскоре прошел слух, что все трое охотников, подрядившихся ловить чудовище, сами стали пылью.
Конечно Город – это такое место, где всевозможные неприятности происходят чаще, чем в других местах благодаря огромной концентрации недоученных магов и полусумасшедших изобретателей, и люди ко многому просто привыкли, но все же после десятого обнаруженного скелета в воздухе начал витать явственный запах паники. А уж после того, как слух о гибели всех охотников Нижнего Города подтвердился, стало и вовсе плохо.
Горожане-неколдуны, что бы там ни думала колдующая половина населения, тоже немного разбираются в магии. По крайней мере, в теоретическом плане. И хотя волшебники старались даже в кругу ближайших родственников не освещать выводы, сделанные у барных стоек, народ скоро просёк, что монстр был кем-то вызван. Кем-то – значит, колдуном. И утверждение в умах народа этой мысли послужило толчком к выплескиванию не то извечной зависти, не то мелочной мстительности в виде, настолько отвратительном и ужасном, что даже непосредственные участники событий вскоре после их завершения начинали осуждать содеянное толпой.
8.
– Боги, ну и мерзость! – воскликнула Гилана, в сердцах сбрасывая накидку. – Что творится с Городом?!
Ириус никогда не замечал, чтобы вылазка на рынок настолько заводила человека. Он слез с дивана и уселся на пороге комнаты, наблюдая, как подружка стаскивает обувь.
– Что такое? – насмешливо поинтересовался он. – Опять взвинтили цены?
– Ничего смешного! – разозлилась она и чуть пихнула его коленкой в бок, проходя в комнату. – Люди с ума сходят. Знаешь, что сейчас было?
– Откуда? – хмыкнул он. – Ты же у меня единственный поставщик информации. Что еще там могло стрястись?
– Ты помнишь мастера Хигемса? – Гилана устало плюхнулась на диван. У нее был настолько потрясенный вид, что Ириус устыдился своей иронии.
– Хигемса? Что-то знакомое. Наш учитель про него говорил?
– Да нет же! Этот парень прославился на весь Город вызовом самой нелепой твари за всю историю магии. Помнишь, она еще летала над крышами и мяукала?
– Да, точно! Переполошила всех магов округи, перепугала всех горожан. А потом оказалось, что это просто иллюзия.
– Ага, наваждение, – кивнула ведьма. – Но только об этом немногие тогда узнали. Большинство простого населения по-прежнему считает, что монстр был самый настоящий. И что опасность была реальной.
– А почему ты об этом вспомнила?
– Я проходила сейчас возле его дома, – печально произнесла Гилана. – А там была толпа.
– И что? – Ириус испугался не столько ее слов, смысл которых просто не успел дойти, сколько выражения ее лица и интонаций голоса. Они свидетельствовали о том, что произошло что-то действительно гадкое.
– Они его растерзали, – вздохнула она. – Просто разорвали в клочья. Даже если бы я решилась вмешаться, все равно бы не успела – пришла к самой развязке. Думаю, они ищут виновника.
– Думаю, это повальное сумасшествие, – мрачно высказался Ириус. – Никогда не слышал, чтобы подобные вещи происходили в Городе. Он всегда был таким славным местом!
– Да, был, – покачала головой Гилана. – И когда этот массовый психоз закончится, все станет по-прежнему. И мы снова сможем любить этот город… если будем вовремя отворачиваться от некоторых парадных.
Ириус нервно мотнул своей мохнатой головой. Видеть подружку в таком странном настроении было слишком непривычно, выбивало из колеи. Эта вечно жизнерадостная ведьма всерьез скорбела о судьбе Города… Да что это с ней?
– Брось, все не так страшно, – попытался он ее утешить.
– Разумеется. Все еще страшнее. Просто я не видела.
– Я что-то не пойму, – проворчал он, – ты боишься чудовища или…
– Я боюсь того, что Город перестанет быть тем Городом, который я знала! – отрезала она.
– Да куда он денется? – попытался возразить Ириус, но его прервал стук в дверь.
Гилана поплелась открывать. В дверь просунул свой длинный нос ее сосед из дома №9, долговязый парень по имени Гиссин, далекий от магии настолько, насколько это вообще возможно в Городе: его связь с колдовством ограничивалась проживанием на одной улице с колдунами. Но зато главный общественный деятель улицы Синих Цветов.
– Привет, Лана, – затараторил он, глотая гласные, словно задыхаясь после быстрого бега. – Не помешал? Есть разговор.
– Ну входи, если есть разговор, – вздохнула Гилана. Ей совсем не хотелось объясняться с соседями по поводу монстра в гостиной. Она и Ириусу посоветовала не выходить на улицу, боясь, что его примут за того самого. Никто же не знает, как выглядит убийца.
– Здорово! – пробормотал гость, бросая короткий взгляд в сторону Ириуса. – Что это за зверюга у тебя?
– Ириус, – коротко представилась «зверюга». У парня отвисла челюсть: через Гилану они были немного знакомы.
– Ириус? – изумленно переспросил он, даже выговорив при этом все звуки. – Как это?