— Ты узнала что-то о Шэффере? — спросил он.
— Его отец пришел ко мне и попросил встретиться с ним. — И дальше Патриция рассказала обо всем, что произошло вчера.
Генрих продолжал оставаться внешне спокойным — он до конца никогда не верил в согласие Патриции выйти за него замуж. Это было бы слишком прекрасно, чтобы быть правдой, это было лишь сказочной мечтой. Всего несколько дней он был самым счастливым человеком на свете, но теперь он должен опуститься на землю и посмотреть на все реально. Патриция всегда говорила о Эмиле так, что Генрих и раньше опасался, что если тот ее позовет, она вернется к нему. А теперь он еще стал инвалидом.
Миллер не собирался отказываться от права бороться за любовь Патриции, но теперь ему потребуется гораздо больше усилий, чтобы он смог оторвать Патрицию от мужа.
— Мне очень жаль, что Шэффер сильно искалечен, — сказал Генрих Миллер, когда услышал все, и поинтересовался:
— Но, может быть, есть надежда на его выздоровление?
— Не знаю. Сержант Джексон говорил вчера, что, по мнению доктора, если продолжить лечение, он сможет достаточно свободно двигаться. Только на лечение — вся надежда.
— Я знаю очень опытного доктора. Это доктор Кранц. Если ты согласна, то я попрошу его осмотреть твоего мужа и назначить необходимое лечение.
— Правда? Генрих! — сияя от радости, сказала Патриция. — Ты очень хороший человек, очень благородный… Я всегда это знала…
— Нет, послушай. Прежде чем ты продолжишь разговор о моем великодушии, знай, Патриция, что я по-прежнему люблю тебя и надеюсь стать твоим мужем. И я хочу рассказать почему я так поступаю. Сейчас, когда Шэффер так серьезно болен, наши шансы не равны. Только когда он вернется к нормальной жизни и станет проявлять, как и прежде, все дурные свойства своего характера, от которых ты так страдала, я смогу попробовать оторвать тебя от него. Только тогда я получу возможность соперничать со здоровым человеком, а не с калекой, которому ты все будешь прощать. Теперь ты видишь, что я совсем не великодушен!
— Вижу, — ответила Патриция и, несмотря на все, весело рассмеялась.
— Ты останешься работать в магазине? — спросил он прямо.
Вот этого вопроса Патриция ожидала меньше всего и была совсем не готова к нему.
— Не знаю, — честно ответила она. — Мне бы, конечно, хотелось. Но я еще не думала об этом — ведь с Эмилем пока ничего не решено. Дай мне несколько дней на раздумье, и я решу, как мне поступить.
— Конечно. Надеюсь, что ты не уйдешь. Ты очень талантлива и у тебя большое будущее в бизнесе. Если тебе будет что-нибудь нужно, Патриция, я всегда к твоим услугам. Сегодня же я пошлю записку доктору Кранцу с просьбой осмотреть твоего мужа.
— Спасибо тебе, Генрих. — Патриция поднялась и, протянув ему руку, сказала:
— Мне так хочется отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал.
Генрих поцеловал ее руку и ответил:
— В этом нет необходимости. Я ведь люблю тебя!
После того как Патриция вышла из магазина, ее настроение значительно улучшилось. Чувствуя себя гораздо уверенней, она направилась к Шэфферам.
Хотя уже было девять часов утра, дворецкий доложил, что Эмиль еще не просыпался. Зато Прентисс Шэффер встретил ее очень тепло и пригласил выпить кофе в его кабинете. Он извинился за Эмиля и объяснил, что сын страдает бессонницей от болей, подолгу не может уснуть, а потому спит по утрам. Но позже отец проговорился, что у Эмиля после встречи с ней начался запой.
Через час сержант Джексон проводил Патрицию к Эмилю и рассказал, как нужно вести себя с ним:
— Миссис Шэффер, не позволяйте ему вывести себя из терпения. Он сейчас в ужасном состоянии и с похмелья злится и чертыхается на всех. А поэтому не принимайте близко к сердцу его грубость.
Патриция нахмурилась. Она знала, что часто мужчины пьют из-за несчастной любви, но это не должно делать их грубыми.
В сильном волнении она вошла в комнату. Эмиль, как и вчера, сидел на диване. Ноги его были также вытянуты и укутаны пледом. Он уже был «навеселе». Эмиль мрачно взглянул на Патрицию, а потом перевел угрожающий взгляд на Джексона.