Но мать ошиблась. Кэти подружилась с сыном швейцара и была исключена из пансиона за то, что удирала к нему с уроков.
А теперь Кэти радовалась, предвкушая блестящее будущее дочери и не желая вспоминать тот факт, что сама она так и не привыкла к высшему свету и не научилась поддерживать дружеские отношения с людьми, которых считала надутыми и фальшивыми.
Когда Сейди издала еще более громкое чмоканье и вознамерилась повторить его, Кэти крепко взяла ее за руку и повела к стоящим на веранде стульям грубоватой ручной работы.
— Дорогая, ты великолепно подражаешь духам. Но я не желаю спорить о том, едят или втягивают духи пищу, у меня есть замечательные новости.
При виде льстивой материнской улыбки Сейди насупилась и выдернула руку.
Кэти села, храня притворное спокойствие, и придвинула поближе маленький стул для Сейди.
— Вот так. Почему бы тебе не посидеть рядом со мной?
Но вместо того, чтобы послушаться мать, Сейди решительно прошла в дальний конец веранды и сердито уселась на полу скрестив ноги, как делал ее приятель, индеец Хуанито. Отвернувшись, девочка начала обрывать лепестки пышных ноготков.
— У меня тоже есть хорошие новости, — мрачно прошептала малышка, ссыпая лепестки в корзину.
Пока Сейди терзала цветы, сердце Кэти сжималось все сильнее. Неужели девочка заранее предчувствовала, что ее мать собирается вернуться к разговору о Морисе?
— Немедленно прекрати! — выпалила Кэти.
Пальцы Сейди задвигались еще быстрее, мстительно обрывая лепестки.
— Пите нужны лепестки, чтобы провести дорожку от кладбища и указать Лупе путь к дому.
Кэти с трудом сглотнула и решила быть поласковей с дочерью.
— Почему бы тебе... не рассказать свою новость, дорогая?
Пальцы Сейди замерли над полуощипанным цветком. Ангельское личико застыло. Она явно растягивала паузу. А затем наконец произнесла сдавленным, должно быть, от волнения голосом:
— Пита говорит, что... в этом году Лупе может привести с собой моего настоящего папу...
Сейди замолчала, и к лучшему: Кэти больше не вынесла бы ни единого слова! Почти ни разу она не заговаривала с Сейди о Рейфе, но грусть в голосе девочки прозвучала слишком искренне, чтобы отмахнуться и пренебречь этим.
— Нет! — воскликнула Кэти, вскакивая с места, бросаясь к Сейди и падая перед ней на колени. — Бедная моя девочка, я и не знала, что ты до сих пор думаешь и надеешься...
С бесконечной нежностью Кэти притянула ребенка к себе, и остроконечная шляпа колдуньи свалилась с головы Сейди.
Кэти ласково пригладила золотистые пряди мягких волос девчушки.
— Драгоценная моя Гордита, он никогда не приедет.
Сейди затихла.
— Откуда ты знаешь?
— Я... просто знаю, и все.
Прижавшись друг к другу, обе неподвижно сидели, будто вслушиваясь в глубокую вечернюю тишину. Внезапно налетевший ветер подхватил шляпу Сейди и покатил прочь.
С возгласом «Моя шляпа!» Сейди бросилась догонять ее.
Быстрыми, но еще по-детски неуклюжими ручками девочка схватила шляпу и, не боясь помять, нахлобучила ее себе на затылок.
— Сейди, пожалуйста, поверь мне, он никогда...
Взгляд синих глаз Сейди, казалось, пронзил Кэти насквозь.
— Мама, зачем Бог сделал так, что мой папа умер?
Тонкое ангельское личико под полями высокой черной шляпы сразу осунулось.
Кэти была готова на все, лишь бы избавить дочь от печальных мыслей, — но что она могла сделать?
— Сейди, я и вправду не знаю, почему так получилось... Такова жизнь...
— Тогда расскажи мне о том, каким высоким и сильным был папа, — настойчиво попросила малышка. — И о том, как он говорил, как ковбои из Техаса: «Приветствую, мэм!»
Шаблонное выражение прозвучало в устах Сейди по-детски очаровательно. Сейди мастерски подражала любому выговору, в том числе пародировала и акцент Мориса.
— Должно быть, ты насмотрелась вестернов, — заметила Кэти.
— По правде сказать, да, мэм.
Кэти едва сдержала улыбку.
— Ты слишком утрируешь техасский акцент. И потом, Рейф никогда не называл меня «мэм».
Да, он с первой же встречи прозвал ее Щепкой. Впрочем, это прозвище, которое он произносил с протяжным техасским акцентом, не звучало оскорбительно.
— А он носил большую ковбойскую шляпу и сапоги?
— В ту ночь, когда мы познакомились, он был одет в черную кожаную куртку и приехал на мотоцикле.
— Так даже лучше.
— Да... ты права. — Кэти вдруг опомнилась: она ведь собиралась втянуть Сейди в разговор о Морисе!