И тогда Кэти поцеловала его в ответ, потому что, даже если он не мог любить ее, эта страсть выдала безумное влечение, более мощное, чем любая из известных ей сил.
Она плавилась в этом огне, как и сам Рейф.
Постепенно его бешенство сменилось страстью и еще каким-то, гораздо более сильным чувством.
А когда все было кончено, Кэти поняла, что она победила.
Опавшие листья высоких кипарисов покрывали заросший травой берег небольшой речки. Они зашуршали под одеялом, когда Рейф перекатился поближе к Кэти.
Их по-прежнему связывала цепочка наручников, но через час из школы должна была вернуться Сейди, принести ключ и освободить их.
Кэти лежала на спине, ее золотистые волосы разметались по одеялу. Она смотрела сквозь голые серые ветки на небо, затянутое полупрозрачными облаками. Рейф решил, что Кэти выглядит чрезвычайно довольной и втайне гордится собой.
Она победила его. Одержала верх.
Но Рейф только радовался этому.
Иногда женщины оказываются гораздо хитрее мужчин, втайне думал он, понимая, что никогда не повторит этого вслух.
— Здесь так чудесно, — пробормотала она, с любовью улыбаясь Рейфу, протягивая руку и проводя по его черным волосам.
Неужели она надеется водить его за нос до конца жизни? — размышлял Рейф.
Впрочем, он полагал, что эта задача под силу Кэти.
Потребность прикоснуться к ней стала настолько нестерпимой, что Рейф наклонился и поцеловал ее в лоб, а затем — в кончик носа.
— Летом, когда вокруг зелень, здесь еще лучше. Вода в речке зеленая, чистая и холодная, а воздух — раскаленный.
— Это приглашение остаться здесь, вместе с Хуанито?
— Это предложение, — поправил Рейф.
— Значит, больше ты не злишься на меня?
— Когда я злюсь, гораздо хуже приходится мне самому, — признался Рейф. — Ты ведь знаешь.
— Долго же ты медлил с предложением. Сейди уже шесть лет.
— В первый раз ты отказала мне, разве не помнишь?
Ее прекрасное лицо стало печальным.
— Я оскорбила тебя и теперь сожалею об этом. Я не хочу, чтобы такое повторилось.
— Я не могу жить без тебя, — просто проговорил он. — Не знаю, что я пытался доказать последние несколько недель?
— Мы оба слишком упрямы. И сделали много ошибок. Не так-то просто кому-нибудь поверить.
Рейф приподнял их скованные запястья и поцеловал лиловые синяки на руке Кэти — последствия их страстной и продолжительной любви.
— Ты шла на огромный риск, воспользовавшись наручниками, когда я был в бешенстве, — заметил Рейф. Смелость он ценил выше остальных качеств.
— Мне пришлось заставить тебя понять собственные чувства. Но еще больше я рисковала бы, ничего не предпринимая и видя, как мы отдаляемся друг от друга. Любовь ранит... но нелюбовь ранит еще больней. Мне все равно, взял ли ты деньги у Арми. Я не выдавала тебя ему в Мексике. С прошлым покончено.
Рейф отстранился.
— Подожди минутку! Я никогда не брал у Арми ни цента.
— Но он говорил мне...
— Он приказал избить меня и бросил деньги рядом со мной в грязь. Но я не прикасался к ним.
— Что же с ними стало?
— Откровенно говоря, я никогда не вспоминал об этих деньгах. Даже позднее, когда они пригодились бы мне...
— Арми сказал, что с помощью этих денег ты и начал свое дело.
— Нет, я занял деньги у Вадды после того, как она вышла замуж за Майка.
— Расскажи про Майка и Вадду.
— Он был ее телохранителем. Она влюбилась в него так, как ты в меня. Но Майк не хотел жениться на ней — потому что был уверен: все вокруг станут считать, что он просто использует ее. Но Вадда умеет добиваться своего.
— Как я.
— Знаю.
— А еще я больше всего хочу быть у тебя последней.
— Последней?
— Да, твоей последней женщиной, глупый.
— Твое желание уже исполнилось. Для меня ты — все: и моя жизнь, и моя любовь.
— Знаешь, что я тебе скажу? До сих пор я не верила в колдовство. Но теперь, кажется, начинаю верить. Все дело в снадобье, которое Пита подмешала нам в шампанское.
— Снадобье Питы нам не понадобилось. Ты околдовала меня в первую же ночь, когда перебиралась через стену.
— Значит, тебя заворожила моя нога?
Рейф поцеловал ее в тонкую бровь.
— Меня заворожила вся ты. Я люблю тебя. И всегда буду любить.
— Полагаю, наши сражения на этом не закончатся.
Рейф улыбнулся.
— Пожалуй, нам следует держать наручники наготове, на всякий случай.
Кэти сверкнула дразнящей улыбкой.
— Да, они неплохо помогли нам.
Рейф привлек ее к себе.
— Почему-то мне кажется, что самое главное только начинается.