Они уставились друг на друга в недоуменном молчании. Музыка, смех и веселье фестиваля бурлили вокруг них, чужаков из иного мира, изгнанников по причине, о которой они не имели ни малейшего представления. “О, но я снова человек! — подумал Абернети с радостью и некоторым испугом. — Как бы там ни было, но я опять тот, кем был и кем всегда хотел стать!»
— Мне не хочется тебя расстраивать, но все это очень странно, — серьезно заявил Тьюс.
— Прошу прощения!
Друзья резко обернулись на девичий голос и обнаружили стоящую в двух шагах от них внимательно смотрящую на них девушку. Лет девятнадцати, подумал Абернети, невысокая, с вьющимися светлыми волосами и усыпанным веснушками носом. На девушке были короткие штаны, узкая небесно-голубая блузка с какой-то надписью и сандалии. Вид у нее был озадаченный.
— Я стояла в толпе зрителей несколько минут назад, — сказала она, пристально глядя на них, особенно на Абернети. — И пошла потом за вами следом, потому что ваш голос… Я понимаю, это звучит глупо, но.., вы мне кое-кого напоминаете…
Она замолчала, нахмурившись, и пристально посмотрела на советника Тьюса.
— Я вас помню. Теперь я точно в этом уверена. Вас зовут советник Тьюс.
Советник Тьюс и Абернети быстро переглянулись.
— Она подслушала наш разговор, — мгновенно отреагировал Абернети.
— Вовсе нет, — покачала головой девушка и шагнула вперед. — Абернети, это ведь ты, правда? Ты больше не собака, поэтому я и не поняла сразу. Но голос у тебя все тот же. И глаза. Ты меня не помнишь? Я Элизабет Маршалл. — Она улыбнулась. — Я Элизабет.
И тут Абернети вспомнил. В последний раз он видел ее, когда двенадцатилетняя Элизабет бродила по Граум-Вит, крепости Мичела Арт Ри, бывшего принца Заземелья, сына старого короля. Это было еще до прихода Бена Холидея. Тогда Абернети, отправленный на Землю советником Тьюсом при помощи какого-то очередного неполноценного заклинания, оказался запертым в комнате трофеев своего заклятого врага и ожидал скорой смерти, когда Элизабет нашла его и спасла. Вместе они постарались утаить от Мичела присутствие Абернети и отыскать путь обратно в Заземелье. Элизабет оставалась с писцом до конца. Даже когда она обнаружила, что ее собственная безопасность находится под угрозой, то и тогда девочка не захотела предать своего нового друга.
— Никогда не думала, что увижу тебя снова, — тихонько произнесла она, будто все еще сомневаясь, что это действительно он.
— Я тоже, — изумленно выдохнул Абернети. Элизабет быстро подбежала к писцу и крепко обняла его.
— Не могу поверить, — пробормотала она, уткнувшись ему в плечо, — это просто невероятно.
— Ну да, — согласился Абернети, прижимая девушку к себе, неспособный произнести ничего более связного.
Наконец она оторвалась от писца. В глазах ее стояли слезы.
— Смотри-ка, разревелась, как ребенок. — Она смахнула слезы рукой. — Когда я увидела тебя, вернее, вас обоих, в окружении толпы, то никак не могла понять, как такое может быть. То есть… — Элизабет замолчала, помотав головой. — Абернети, что ты здесь делаешь?
Писец смущенно пожал плечами:
— Сам толком не знаю. Мы как раз пытались разобраться. Мы даже не очень понимаем, как вообще сюда попали. Вообще-то это долгая история. — Он посмотрел на Элизабет. — А ты выросла.
Девушка засмеялась:
— Ну, не то чтобы до конца, но определенно подросла с тех пор, как мы расстались. Мне будет шестнадцать через несколько месяцев. Так что привет. И вам привет, советник Тьюс.
— Очень рад снова видеть тебя, — ответил Тьюс. Прокашлявшись, он добавил:
— Э-э, хотелось бы знать, Элизабет, можем ли мы на тебя рассчитывать…
— Вам негде остановиться, верно? — перебила девушка чародея. — Конечно, негде. Вы ведь только что прибыли? Что же, пока вы здесь, вам нужно где-то жить. Сколько вы здесь пробудете?
Советник вздохнул:
— В настоящий момент мы еще не решили.
— Не важно. Вы можете остановиться у меня. Я по-прежнему живу в Вудинвилле, но уже не в Граум-Вит. У нас с папой свой дом дальше по дороге. Папа по-прежнему является управляющим имением и замком, но его не будет до следующей недели, так что дом целиком в нашем распоряжении. Есть еще, правда, миссис Аллен. Она смотрит за домом. И за мной тоже. Потом расскажу. — Она хихикнула. — Абернети, я все еще не могу поверить. Посмотри на себя!
Абернети покраснел, как помидор.
— :
— Ну… — промямлил он.
— Может быть, — предложил Тьюс, — нам следует отправиться к тебе домой, Элизабет. Нам действительно нужно сесть и спокойно поговорить.
— Конечно, — мгновенно согласилась Элизабет. — Только скажу друзьям, что ухожу. Я приехала сюда на автобусе, так что и домой нам придется тоже ехать автобусом. Думаю, у меня достаточно денег, чтобы оплатить три билета. Во всяком случае, надеюсь, потому что готова поспорить, что у вас нет ни цента. Ух, а все-таки действительно странно вот так снова встретиться, верно?
Советник Тьюс кивнул, глядя отсутствующим взглядом на праздничную толпу. Повсюду продолжала грохотать музыка, в воздухе парили воздушные шарики. Пахло готовящейся едой, раздавались смех и пение. “Калейдоскоп” — фестиваль искусств. Сиэтл, штат Вашингтон, Соединенные Штаты. Старый мир Его Величества. А теперь еще и Элизабет. Все это действительно странно. Совершенно невероятное стечение обстоятельств или что-то гораздо более сложное. Советник не стал говорить вслух, но про себя решил, что он, пожалуй, считает второе предположение более верным.
И подумал, что им просто необходимо понять, что к чему, прежде чем произойдет еще что-нибудь.
Глава 8. ГРАУМ-ВИТ РЕДУКС
Распрощавшись со своими друзьями, Элизабет повела Абернети с советником сквозь праздничную толпу мимо здания, именуемого Центром, катающихся на механических каруселях галдящих детей, большого количества палаток с едой к платформе монорельса — вещь новая для советника, проведшего в старом мире Его Величества гораздо меньше времени, чем Абернети. Немного подождав, они сели в поезд и поехали в город. Абернети радовался тому, что все ему знакомо, и размышлял над невероятным фактом своего превращения. Пока они двигались по направлению к высоким домам, он все время не сводил глаз со своего отражения в окне, все еще не веря до конца, что это правда, и в глубине души опасаясь, что в любой момент может превратиться снова в пса.
Но факт оставался фактом, и не было никаких признаков обратного превращения. Он снова стал самим собой, стал человеком, причем человеком прежним, каким когда-то был. Мужчина неприметной внешности, среднего роста и веса, темные прямые волосы обрамляли узкое лицо. Очки без оправы привычно сидели на носу, одинаково удобные ему и в человеческом, и в собачьем обличье. Широко поставленные карие глаза, полные, хорошо очерченные губы и твердый подбородок. В общем-то, конечно, ничем не примечательная физиономия, но все же вполне привлекательная.
К тому же его собственная. Глядя на свое отражение, Абернети чувствовал себя так, будто с его плеч спал огромный груз. Когда он в последний раз посетил мир Бена Холидея, то вынужден был прикидываться настоящим псом, чтобы избежать всяких неприятностей. Магия здесь не приветствовалась. И о говорящих собаках никто слыхом не слыхивал. Абернети оказался здесь почти что чудом света, и не раз предпринимались попытки использовать этот факт. Так что он пробирался аки тать в ночи, изображая то, чем на самом деле вовсе не являлся, испуганный и потерянный. В этот же раз он спокойно шел, как и все остальные, потому что выглядел, как все. Он чувствовал себя полностью в своей тарелке. Ну во всяком случае, гораздо больше, чем чувствовал бы себя в облике собаки. В конце концов это ведь чужая страна. Но когда он наконец вернется обратно в Заземелье…
Эта мысль вызвала у него улыбку.
— Ну и на что это похоже? — внезапно спросила Элизабет. Все это время она пристально наблюдала за писцом. — Ну, то есть снова быть человеком?
У Абернети хватило совести покраснеть.
— Я никак не могу насмотреться на свое отражение. Прошу прощения. Но это совершенно чудесно. Не могу передать словами, насколько чудесно. Прошло уже очень много времени, Элизабет, с тех пор как я… — Он замолчал. — Я… Я очень счастлив.