— Мы все еще ищем место, — сразу начал он. — Гондрин, хозяйка пивной, позволила нам переночевать в своем доме в обмен на тяжелую строительную работу, но я не хотел бы, чтобы мои сестры росли в пивной — со всем уважением к хозяйке.
Арона взглянула на мать Эгила, которая сидела в другом кресле, поджав губы.
— А к какому занятию вас готовили? — спросила девушка, удивляясь, почему взрослые позволяют подмастерью договариваться. Ну, что ж! Арона покажет им, на что способна!
— Я была (что-то) пекаря и дочерью мельника, и я всегда сама все вышивала, — ответила пришелица Лиза с некоторым сомнением.
Но все женщины пекут и вышивают. У мельничихи уже живут. Нориэль, кузнечиха, уже приютила семейство чужаков, как и мать самой Ароны, плотник. У кого же нет пришельцев? У Флори, целительницы, их полон дом, больных, раненых и ослабевших. Арона подняла голову.
— А умеешь ли ты лечить больных, госпожа?
— Не очень, — призналась Лиза. — Но вот Ханна прекрасная нянька. Она приносит домой всех раненых зверей и птиц. Харальд смеялся и жаловался, что у нас воющий зверинец, а не пекарня!
Ну, это начало. Она и Эгил — единственные, кто достаточно подрос, чтобы стать подмастерьем. Вышивание. Двоюродная бабушка Ароны Лорин, владелица нескольких пар ножниц, обшивает всю деревню. Заинтересуется ли она в помощнице? Ее позвали. Разговор вел Эгил. Тетя Лорин выслушала нахмурившись.
— У меня на руках бедная дорогая Эйна, — резко оборвала она, — и мне другая такая не нужна. — Бабушка Эйна быстро впадает в старческий маразм.
Элтеа, ткачиха, оказалась еще более грубой.
— Мне не нужны нахалки, — выдохнула пожилая ткачиха. — И чего можно ждать, если дочь решает все дела за свою мать? Не нужны мне нахалки и бездельницы.
Арона беспомощно переводила взгляд с Элтеи на Эгила и Лизу. Женщина кажется достаточно разумной, почему действительно она разрешает говорить за себя Эгилу? Девушка расправила плечи и перевела все точно. Эгил ощетинился.
— Кого это ты называешь нахалами? — возмутился он. — Я называю это приличием и скромностью. Я пообещал отцу, что буду заботиться о матери…
«Слабоумная», — печально подумала Арона, видя, как Лиза согласно кивает. Хотя женщина сердито посмотрела на своего старшего. Ну, что ж! Лойз, дочь Аннет, известна своей добротой. Она живет между лесом и пещерами, хорошее место, много воды, и хорошо укрытое. Небо снова затянулось тучами.
— Пойдемте к госпоже Лойз, — решила Арона.
Наступило раннее ясное утро. Несколько сильных молодых девушек в брюках и куртках из козьих шкур, с копьями в руках, с тюками и веревками на спине, проходили мимо двери кузницы.
— Загон! — крикнула одна из них. — Мы идем за овцами. Приглашаются все желающие.
Нориэль подтолкнула Леатрис.
— Иди, — посоветовала она. — Твоя сестра работает за двоих, а ты никогда не бывала в загонах.
Хуана выпрямилась, открыв рот, и выпалила:
— Приличная нежная девушка, как моя Леатрис, пойдет с этими девками в штанах? Одна? В открытое поле, где их никто не охраняет и не заботится о них? А что если они встретят чужих мужчин? Это неприлично. О чем думают их матери?
Леатрис переводила взгляд с матери на нанимательницу, а от нее на девушек. Нельга, дочь Олвит, крикнула из середины группы:
— Я тебе дам копье! У меня два! Прихвати с собой арфу, будешь петь для нас!
— Сейчас, — обрадовалась Леатрис. — Мама, ты ведь знаешь Нельгу. Все девушки идут!
— Да, все ходят по очереди, — вмешалась Нориэль, вытирая руки передником. — И ты не можешь навсегда привязать ее к своему переднику. Ты знаешь, что сочинительница песен Офелис хочет взять твою дочь в ученицы? Ты можешь гордиться дочерью, Хуана.
Леатрис, приняв это за разрешение, отдала свой передник матери и бросилась наверх с криком: «Спасибо!» — И добавила, обращаясь к Хуане:
— Папа отпустил бы меня!
Этого Хуана не могла отрицать. Из-за этого у нее часто болела душа, когда был жив Моргат. Хуана застонала. Ну почему они нашли убежище в деревне, где никто не понимает приличий и порядка? Хотя, приходилось ей признать, она не должна просить милостыню, не умирает от голода и не занимается проституцией!
Когда Арона возвращалась с фермы госпожи Лойз, небо затянули тяжелые грозовые тучи. С горы Часовых послышался крик голубки. Арона свернула с тропы, ведущей к Дому Записей, и пошла через лес на восток, в сторону от Соколиного утеса. Великолепный закат начал гаснуть. Дочери Ганноры, если приближаются именно они, должны будут заночевать. Может, одна или две из них погостят у Марис и Ароны! Девушка быстро шла по тропе, спеша поздороваться с гостьями.