Ни у Кориса, ни у волшебницы не нашлось на это ответа. Лишь когда несколько часов спустя Саймон впервые увидел стены крепости, он почувствовал некоторую уверенность. Хотя салкары были прежде всего моряками, они оказались хорошими строителями и использовали все преимущества места, выбранного ими для строительства крепости. Снаружи были видны лишь стены со сторожевыми башнями и узкими бойницами. И лишь когда Магнис Осберик провел их внутрь, они поняли всю силу этой крепости.
Из моря выступали две скалы — раскрытая клешня краба, между ними находилась гавань. Каждая из сторон этой клешни была искусно укреплена и соединена с главной крепостью лабиринтом подземных ходов. Стены уходили прямо в волны, и на них не за что было уцепиться.
— Похоже, что строители Салкаркипа думали о войне, — заметил Саймон.
Магнис Осберик коротко рассмеялся.
— Мастер Трегарт, мы в мире с Эсткарпом, так же как и с Ализоном и Карстеном. Но во всем остальном мире мы показываем не только свои товары, но и мечи, а это сердце нашего государства. В этих складах наша жизнь — наши товары. Все пираты мира мечтают ограбить Салкаркип. Может, колдеры и отродье дьявола, но они не презирают хорошие вещи. Им тоже хочется запустить сюда лапы. Но у нас есть здесь последнее средство. Если Салкаркип падет, его завоеватели не получат выгоды. — Он с силой опустил кулак на парапет. — Салкаркип построен в дни моего прапрадеда, чтобы у расы было убежище на время бури — не только бури ветра и волн, но и войны. И, похоже, мы теперь очень нуждаемся в этом.
— В гавани три корабля, — сказал Корис. — Грузовой и два военных.
— Грузовой из Карстена. Он под флагом герцога, и поэтому его экипаж не нуждается в оружии, — заметил Осберик. — Говорят, герцог женится. Но на корабле плывет драгоценное ожерелье для белой шеи Алдис. Может, Ивьян и собирается надеть браслет на чье-то запястье, но прежние связи рвать не будет.
Волшебница пожала плечами, а Корис больше интересовался кораблями, чем сплетнями о соседних дворах.
— А военные? — спросил он.
— Патрульные. Нужно знать, что приближается с моря.
Бомбардировщик мог бы уничтожить Салкаркип в один-два захода; тяжелая артиллерия за несколько часов пробила бы его массивные стены, решил Саймон, продолжая осмотр крепости. В скале было выбито множество помещений и переходов, многие за прочными дверьми. Если у Колдера нет оружия, невиданного в этом мире, торговцы как будто излишне нервничают. Но так можно думать, пока не вспомнишь пустые глаза воинов Горма.
Саймон подметил также, что хотя в казармах есть множество оружия на стеллажах и в специальных пирамидах, людей в крепости мало. Салкаркип способен вооружить и разместить тысячи воинов, но в нем была едва ли сотня.
Втроем: Корис, волшебница, Саймон — они поднялись на башню, обращенную к морю, где вечерний ветер ударил в их кольчуги.
— Я не смею оголять Эсткарп, чтобы собрать здесь все наши силы, — гневно сказал Корис, как бы в ответ на какое-то замечание в споре. — Такая глупость послужила бы откровенным приглашением для Ализона или герцогства вторгнуться с севера и юга. У Осберика раковина, которую, как мне кажется, не раскусят даже челюсти Колдера, но в этой раковине нет тела. Он слишком долго ждал. Если бы все его люди были здесь, он смог бы удержаться. Но с этой горстью — я сомневаюсь.
— Вы сомневаетесь, Корис, но вы будете сражаться, — заметила женщина. В ее тоне не было ни одобрения, ни осуждения. — Потому что так нужно. И, может, в этой крепости мы сломаем челюсти Колдера. Но колдеры придут — это Магнис предсказал верно.
Капитан взглянул на нее.
— У вас есть предсказания для нас, леди?
Она покачала головой.
— Не ожидайте от меня, капитан, большего, чем я могу дать. Когда мы столкнулись с засадой, я ничего не смогла разглядеть, только пустое место. По этому отрицательному признаку я узнала Колдер. Большего я не могу. А вы, Саймон?
Он вздрогнул.
— Я? Но я не претендую на вашу Силу… — начал он и добавил более честно:
— Ничего не могу сказать. Как солдат, я вижу, что это неприступная крепость, и в то же время чувствую себя в ней как в ловушке. — Он сказал это, не задумываясь, но знал, что говорит правду.