Оставалась Айлия. Я бросила взгляд на нее. Может ли Зандор уловить посланную ей мысль? Я с почтением относилась к здешним машинам, в основном потому, что ничего в них не понимала. Есть ли среди них такие, что смогут перехватить мысленное послание и предупредить об этом хозяина? Посыл мысли был частью моего таланта, полученного обратно не в полной мере, так что я вынуждена была полагаться лишь на его жалкие остатки. Если только Айлия не заключена в такую же невидимую камеру, она доступна. Именно то, что она без сознания, может сыграть в мою пользу. Галлюцинации и сны были у Мудрых Женщин главными путями, чтобы влиять на других людей. Вопрос: смогу ли я работать над Айлией и не перехватят ли мой мысленный посыл? Насколько я могла видеть, Зандор полностью погрузился в происходившее на экране. Девушка-Вупсалка все еще лежала на том же месте, только повернулась ко мне. Положив голову на руки, она как бы спала естественным сном. Я начала опустошать пространство вокруг себя, часть за частью.
Это был традиционный метод контроля мысли, и я пошла по этому пути, как по темному коридору, проверяя свои знания, как проверяют ногой рытвины. Такое упражнение было мне известно с давних пор, но я никогда еще не выполняла его с такой неуверенностью. Результат зависит от приемных способностей того, на кого влияешь. И в Эсткарпе не было таких отвлечений, какие окружали меня здесь. Я не хотела касаться частоты, на которой действовал Хиларион, потому что это тотчас станет известно Зандору. Я закрыла глаза — не на самом деле, а как меня учили — на все, кроме тела Айлии. Мысленный образ не требовался, она сама была передо мной. Я начала искать по прямой линии к ее мозгу. За ней, похоже, никто не следил, но это могла быть и просто хитрость. Напряжение было очень велико, и я собрала всю свою покалеченную Силу!
— Айлия! — посылала я мысленный оклик. Я много раз видела терпеливых рыболовов, забрасывающих удочку, вытаскивающих ее, снова бросающих — и все без результата. Теперь так было со мной. Я боролась с подступавшим отчаянием, ощущением, что во мне больше нет силы для того, что было когда-то пустяковым упражнением.
— Айлия! — Нет, я не могла коснуться ее. То ли не хватало силы, то ли что-то уничтожило мой поиск. Но если так, каким же образом Хилариону удалось послать мне сон? Или это было галлюцинацией, навеянной Зандором? Не все маги ходят в Тени, но многие. Но можно ли считать Зандора Темным Существом? Я колебалась, терялась и сознавала горечь своего, провала. Я отступила и снова начала думать ясно. Моя плененная спутница была частью того, что Зандор делал с этими машинами. Быть такой частью было необходимо для мысленного контакта, поскольку ее тело было в плену Серые люди нажимали кнопки, не размышляя. Где-то здесь была энергия, родственная нашей Власти и могущая связать с Айлией. Может быть, я смогу осуществить частично такую связь и построить обратную связь для передачи моего убогого мысленного посыла? Правда, это грозит опасностью. Такое прикосновение может притянуть меня, как сталь к магниту. Пожалуй, придется просить Хилариона помочь мне Силой. Интересно, нуждается ли Зандор в сне или его синтетическое тело не знает усталости? Наступает ли время, когда здешняя энергия понижается? Если да, то скоро ли это будет? Ведь Зандор может вспомнить о своей второй пленнице и заняться мною! Я огляделась и увидела, что за то время, что я сосредоточилась на Айлии, тут произошла перемена. Дополнительные экраны потемнели, сидения перед ними пустовали. Зандор стоял перед Хиларионом и смотрел на мага с удовлетворенной улыбкой. Он заговорил, и его низкий голос донесся до меня.
— Неплохо получилось, недруг. Пусть и не своей волей, но ты добавил кое-что к нашим достижениям. Не думаю, что люди в башнях захотят попробовать снова. Они не любят потерь. — Он медленно покачал головой, — Мы работаем лучше, чем предполагали вначале, когда обосновались здесь. Тогда у нас были машины только для развития наших рук, глаз и мозга. Теперь у нас есть большее. Но те люди все еще правят! — Лицо его исказилось, как будто его терзала внутренняя боль.
— И так будет продолжаться, пока стоят башни! Они сработали хуже, чем предполагали, эти строители башен, когда сделали себя машинами. Мы лучше умрем! — Он ударил кулаком по ладони другой руки. — Человек существует, человек останется!