Не сбавляя скорости, он на ходу обернулся, схватил Ан за руку и наддал так, что ноги девушки оторвались от земли, она пролетела несколько последних шагов и приземлилась на жёсткий пол, сдирая кожу на коленях и ладонях! Фи, оторвавшийся от её руки, прокатился кубарем далеко вперёд и с размаху впечатался в стену! Туда же полетела отрубленная голова, которую Ан невольно выпустила из рук…
Сразу стало ясно – они попали в тупик! Это был конец, и теперь осталось лишь продать свою жизнь подороже! Ан с трудом поднялась, нащупывая свой верный гант, и тут за её спиной раздались звуки рвущегося металла, скрежет и жуткий вой, вырвавшийся из множества глоток! Ан обернулась.
Хлипкий, тонкий мостик, на который набились все Хымы, не выдержал! Сначала стали обрываться тросы с одной, потом с другой стороны и вдруг мост порвался в самой середине, как будто был тряпочным! Хымы посыпались с него, как Гри из перевёрнутой корзинки. Их вопли сопроводил дружный всплеск и звуки барахтанья. Ан хотела подойти и посмотреть, но вдруг почувствовала, что Фи дёргает её за край одежды и услышала, что он говорит что-то, но от волнения и из-за шума совершенно не могла понять его.
Она посмотрела в направлении, куда показывал Фи и поняла, что он хочет ей сказать! Вдоль стены на полу лежала чёрная, толстая жила. Один конец её был обрублен и из него торчали металлические нити, а другой уходил в стену и терялся в толстенном пучке таких же жил.
Ан с детства знала, что трогать эти жилы нельзя. Они питают священные Ла, и если такую жилу оборвать или разрубить, то Ла погаснут. Зато разрубленные жилы жестоко мстят своим обидчикам, и не только им, а всем кто посмеет их потревожить, и убивают наповал любого человека или зверя прикоснувшегося к металлическим нитям. А ещё они не терпят воду. Почему? Никто не знает, но жилы с обнажёнными нитями отвечают воде грохотом и вспышками огня обжигающего и убивающего всё живое, оказавшееся рядом!
Ан смотрела на эту жилу три долгих удара сердца. Она понимала, что хочет Фи, но решиться на такое святотатство было непросто! И тут над обрывом, где недавно оканчивался металлический мостик, показалась голова Хыма. Того самого Хыма, которого Ан угостила ударом копья! Голова была мокрой, волосы напоминали кучу грязного тряпья, но сквозь них лютой злобой светились налитые кровью глаза!
– Гыы! Гыы-ы! – проревел Хым, протягивая руку в её направлении.
Ан не медлила ни секунды. Её рука, коротко размахнувшись, отправила гант в последний славный полёт, который с глухим стуком и хрустом закончился на лбу ненавистного Хыма! Чудовище всхрапнуло, вскинуло руки и повалилось обратно в бездну, где сейчас барахтались его собратья.
Больше Ан не колебалась ни одного удара сердца! Она схватила лежащую на полу жилу, которая оказалась неожиданно тяжёлой, подтащила её к обрыву и сбросила вниз!
Что произошло потом, Ан была понять не в состоянии. Громыхнуло так, что казалось, подпрыгнули и пол, и стены! Крики Хымов внизу сменились каким-то резким коротким взрёвом, который тотчас оборвался, как будто неведомый зверь разорвал их там, в клочья, причём всех одновременно! Большие Ла под потолком ярко вспыхнули и погасли… Всё погрузилось во тьму и тишину, нарушаемую лишь негромким потрескиванием.
Тьма всё же не была полной. С разных мест, из стен и с потолка время от времени сыпались искры, а порой пробегали короткие голубоватые молнии. В этом неверном свете Ан посмотрела на Фи, а он благоговейно посмотрел на неё.
– Пойдём, – наконец заговорил Фи, – там, по моему, есть выход.
Он взял её за руку и повёл в конец коридора, который показался ей первоначально тупиком. Но нет, коридор оканчивался массивной дверью с задвижкой. И эта задвижка не была заперта.
Но прежде чем идти дальше, Ан вытащила из кошеля разбитую в схватке Ла, положила её рядом с головой девушки своего племени и накрыла и то, и другое лоскутом, оторванным от своей одежды. Сотворив короткую молитву, Ан выпрямилась и решительно толкнула дверь.
Глава 6. Коридор направо
Анджелика и Фиг вышли в знакомый коридор, застеленный толстым, пушистым ковром. Ноги девушки подкосились и она села на пол прямо посреди коридора! Дверь за ними захлопнулась с тяжелым лязгом и воцарилась тишина.
– Ни меня себе! – сказал, наконец, Фиг, глядя на Анджелику своими круглыми, похожими на плошки глазами.
– Да, ни тебя себе! – ответила девушка, и вдруг её разобрал дикий истерический смех, от которого Фиг даже попятился, но, поняв в чём дело, вскочил на ноги и, метнувшись куда-то, тут же вернулся со стаканом воды.
Анджелика взяла стакан дрожащими руками, но не могла выпить ни глотка.
Её колотило, дыхание прерывалось уже не смехом, а рыданием, и казалось, что она вот-вот упадёт в обморок! Фиг, сам перепуганный до смерти, бегал вокруг и суетился, то предлагая понюхать какую-то гадость из маленькой склянки, то легонько хлопая свою подопечную по щекам.
Наконец он стукнул себя по лбу и, накапав в стакан каких-то капель из мензурки, заставил девушку выпить эту смесь, пролив при этом половину. Однако когда это ему удалось, Анджелика прекратила дрожать, глаза её закатились, веки закрылись и тело девушки обмякло на руках у Фига, который сам был недалёк от обморока.
...............................................................................................................
(Ветер и волны. Дождь. Нет не дождь – ливень ласкает нежными мягкими шнурами розовую воду в гигантском цветке. Цветок настолько огромен, что в нём умещается и океан, и суша, и вся Вселенная, а лежит цветок на ладони у Анджелики, которая качается на большом зелёном листе. Фиг между тем забавляется, раскачиваясь на серебряной нити, и играет на скрипке, но вместо смычка у него почему-то меч. Как это ему удаётся? Непонятно, но выяснять лень. У Анджелики другие заботы. Ей надо не допустить, чтобы вверх по ноге карабкались маленькие злые Хымы, а они так и норовят забраться повыше! Она сбивает их щелчками, а весёлый, радостный пауконь ловит этих паразитов на лету и глотает с видимым удовольствием. Ласковые руки обхватывают её сзади и начинают гладить, подбираясь к груди и лону. Анджелика смеётся – зря стараются, ведь она статуэтка! Фарфоровая статуэтка по имени Ан! Она стоит в галерее и изображает шестое чувство – предвидение. Интересно, как она выглядит со стороны? Она смотрит в зеркало и видит там высокую белую фигуру в одежде с капюшоном и в белых перчатках выше локтя, шитых узором с серебряными звёздами.
"Так вот какая я на самом деле,– думает Анджелика – Ан. – Или это не я, но тогда кто же?"
Она вглядывается в зеркало повнимательнее, но тут оказывается, что это вовсе не зеркало, а дверь. Высокая белая фигура уходит в неё и манит Анджелику за собой, а на двери написано…)
.............................................................................................................
Анджелика вздрогнула, просыпаясь, и резко села в постели. Да, она опять была в кровати под балдахином. На мгновение ей показалось, что все невероятные события, случившиеся накануне, ей приснились, но уже через секунду она поняла, что это не так.
Ткань балдахина была раскрыта, так что
в проёме виднелось окно, а на столике под окном восседал Фиг, собственной персоной, и глядел на неё с выражением тревоги и озадаченности. Сквозь непрозрачное стекло окна лился мягкий жемчужный свет, так что невозможно было определить, какое сейчас время суток – утро или вечер. Когда Анджелика приняла сидячее положение, физиономия Фига, озарилась неподдельной радостью, он спрыгнул со стола и подбежал к кровати!
Девушка откинула одеяло и спустила ноги вниз. Странно, но то, что она была снова голенькой, (шубка висела на своём месте, на гвоздике, полотенца не было), её совершенно не смущало.
Фиг порывисто схватил её за руки, и некоторое время хлопал губами, как рыба, не в силах что-либо произнести. Она только улыбалась ему, плохо понимая, откуда в ней могло взяться чувство глубокой нежности к этому странному существу?