— Ну что? Все расселись? — Залдус отвлекся от своих дел с телом и положил окровавленный скальпель на бронзовый стеллаж с маленькими черными колесиками, стоявший рядом со столом.
— Вы так долго собирались, что я не выдержал и начал без вас.
Залдус взял со стеллажа белое полотенце, обтер об него свои серые окровавленные перчатки, затем правой рукой достал из кармана брюк монокль на серебряной цепочке и приложил к глазу.
— Вот теперь я точно вижу, что все собрались и готовы к моей лекции. Уверен, что вы меня узнали, а потому не будем тратить драгоценное время на пустые формальности. Напомню лишь, что обращаться ко мне необходимо не иначе как «уважаемый профессор Залдус». Шутка, просто профессор Залдус, — он широко улыбнулся и развел руками.
— На чем я остановился? Ах да! Я уверен, что среди вас полно профанов, не смыслящих ничего в «Физиологии» и не знающих ни одного заклинания этой древнейшей школы руинной магии эльфов или «Драконьей Магии», если желаете потакать пропаганде культа и их дурацким просторечьям, — профессор обвел аудиторию внимательным взглядом.
— Кстати, мне говорили, что одна из «Хилеров» может оказаться на моей лекции. Но, насколько я могу судить, госпожи Аврель сегодня здесь нет. А жаль… Среди профессоров ходят слухи о ее поистине неземной красоте и необычайных способностях интуитивно творить заклинания регенерации тканей. Очень хотелось бы посмотреть, на что способен столь талантливый «Хилер». Как знать, возможно, она даже смогла бы оживить этого бедолагу? — Залдус махнул рукой на труп мужчины за своей спиной и рассмеялся.
— Жаль… Очень жаль… Запрет на изучение хилерских заклинаний, действующий в Селлийской Империи, очень сильно бьет по способностям «Волшебников» школы «Физиологии» развивать свою магию и открывать новые заклинания. А такая возможность, как наблюдение за самопроизвольной регенерацией мертвых тканей, вообще выпадает физиологу раз в сотню лет. Госпожа Аврель поистине гений своего поколения. Закон о «Хилерах» действительно очень строгий… Ну да ладно. Мы на кафедре «Физиологии» привыкли обходиться и без их фокусов. И если запрет действует на изучение заклинаний «Хилеров», то он никак не касается алхимии и ее раздела фармацевтики, которую вы также будете изучать на лекциях по «Физиологии» под моим чутким руководством.
— Итак, — Залдус вернулся к столу, где лежало тело мужчины, и резко, с усилием, запустил свою руку в его грудную клетку. — Это, мои дорогие, самое настоящее человеческое сердце! — Залдус вынул руку назад, держа в ладони окровавленный орган.
Студенты, сидевшие в аудитории, обомлели от неожиданности. Некоторые девушки почти синхронно вскрикнули при виде этой ужасной картины.
— Рассмотрите его повнимательнее, а еще лучше откройте ваши гримуары и зарисуйте. Вам это обязательно будет необходимо для визуализации в воображении ваших и чужих внутренних органов, а так же процессов, в них происходящих. Без досконального изучения каждого органа человеческого тела ни одно из заклинаний школы «Физиологии» попросту не будет работать. Ну, кроме тех, что используют в своих боевых приемах гвардейцы и агенты. Но их «Драконьи Стойки» — это простейший вид заклинаний, который относят к неофициальному разделу магии под названием «Анималистика». Однако об этом древнейшем виде магии, известном колдунам еще со времен «Друидов», вы узнаете позже.
Залдус аккуратно положил сердце на одну из многочисленных серебряных тарелок, стоявших рядами на верхней полке стеллажа, и подкатил его поближе к студентам. Сам взял в левую руку скальпель и пошел обратно к телу.
— Пока вы рисуете сердце, я буду поочередно извлекать органы из этого бедолаги и класть на те пустые тарелки. Внимательно запоминайте всё, что видите. Шанс достать тело в таком хорошем состоянии выпадает очень редко в наши дни. Уж не знаю, как Императорскому Секретариату это удалось, но преступность в Лигруме за последние годы действительно снизилась.
Залдус сделал паузу и хитро улыбнулся.
— Можете не торопиться, вам спешить некуда. Вы сегодня в моем полном распоряжении на весь этот чудесный учебный день…
Глава XIV
Тело и Дух
Учебный корпус чародейского факультета. Кафедра «Физиологии». Перерыв.
Последние два часа на глазах изумленных первокурсников профессор Залдус с упоением потрошил несчастное тело мужчины, извлекая его внутренние органы один за другим. Он раскладывал их по тарелочкам, объяснял принципы их работы и взаимодействия друг с другом, периодически напоминая вести записи и делать зарисовки. Для некоторых студентов, в основном для северян без какого-либо образования, делать это было весьма проблематично. Но, как любил повторять учитель Альта Думаан, «в каждом „Волшебнике“ живет художник». И действительно, как сам Альт смог убедиться за последние месяцы, художественный дар имели все сто процентов «Драконословов», будь то агенты чародеи или гвардейцы. Думаан объяснял это тем, что изначально для возможности представления процессов заклинаний у человека должен быть определенный склад ума, дающий на выходе яркое и богатое воображение.
«По сути, „Драконословы“ — это художники, которых заставляют заниматься наукой», — такой вывод сделал для себя уже сам Альт.
Да и особых возражений необходимость постоянно рисунками записи сопровождать ни у кого не вызывала. Каждый чародей находил это очень полезным при подготовке заклинаний. Формулы, уравнения и «Слова Драконов» являлись математической частью заклинания, а художественные образы природных процессов помогали представлять заклинания в воображении. А без одного из этих компонентов заклинания попросту не работали.
«Так устроена вселенная, и с этим ничего не поделаешь», — думал Альт, пока старательно выводил на странице своего гримуара линию рисунка печени, которую Залдус положил в серебряную тарелку на бронзовом стеллаже перед объявлением перерыва.
Перерыв пришелся как раз вовремя, потому что смрад человеческих останков, накопленный в аудитории за время лекции, настойчиво требовал, чтобы его выпустили в открытое окно. Некоторые студентки последний час провели, прижимая форменные платки к своим маленьким носикам. Что там говорить, даже Альт, привыкший к сырости подземелий и вони думаанских реагентов, стал ощущать, что тело, служившее для наглядной демонстрации физиологии человека, уже пора похоронить.
Альт вышел из аудитории и направился по отделанному белой мраморной плиткой коридору в туалет. По пути он отметил, что, хотя и архитектурно этажи каждой кафедры не сильно отличались друг от друга, всё же отделка помещений, материалы и тона разнились очень сильно. Этаж «Физиологии» напоминал скорее не учебное заведение, а больницу «Драконьего Культа», где Альт впервые познакомился с Мельсией, когда она лечила его руку. И хотя повязанные там бинты уже давно пожелтели, окончательно снять их со своей левой руки он так и не решился. Слишком уродливыми ему казались шрамы от ожогов, что покрывали кожу на ладони и предплечье. Альт стал стыдиться их, когда заметил, что окружающим от вида его руки становится не по себе.
Дойдя до серой двери в уборную, Альт перестал разглядывать бинты, открыл ее и вошел внутрь. По левую руку от него в ряд на стене до самого окна висит пятерка небольших зеркал. Под отражением рукомойник, а ниже в раковине слив. У окон стояла деревянная бочка с водой. В белой стене напротив был проход к кабинкам. Слева от прохода к кабинкам стояло деревянное ведро, до краев заполненное различным мусором. Дальше вдоль стены поставлена деревянная, выкрашенная в зеленый цвет скамейка. Как раз сейчас, сидя на ней, отдыхали несколько студентов. Из открытой форточки под самым потолком в помещение попадал свежий морозный воздух.