Божий мох стоил тысячи золотых монет. Если продать его в Незатопимой Гавани какому-нибудь зажиточному торговцу, то на вырученные деньги можно безбедно прожить всю оставшуюся жизнь. Но Джолана не интересовали ни богатство, ни безбедное существование. Он хотел поселиться в хижине, где-нибудь близ Гленлока, и проводить там опыты с божьим мхом, чтобы раскрыть тайну того, что произошло прошлой весной в Выдрином Утесе. Тайну Бершада Безупречного.
Однако сначала надо было выбраться из лесной глуши.
Вот уже два месяца он странствовал по лесам и соскучился по цивилизации. Он брел по берегу ручья, представляя, как потратит часть денег на горячую ванну, несколько больших кружек ливенеля и кровать с пуховой периной, как вдруг заметил стервятников.
Не меньше двадцати птиц кружили над лесом примерно в полулиге к северу. Джолан поначалу хотел пройти мимо – ведь там, где стервятники, ничего хорошего не обнаружится, – но потом все-таки решил проверить, в чем дело. Если там какой-нибудь раненый зверь, то его можно будет использовать для опытов с божьим мхом. Гильдия алхимиков требовала, чтобы первые эксперименты проводили на мелких насекомых, постепенно увеличивая размер подопытных экземпляров, но ради науки Джолан готов был пренебречь правилами и взяться за кролика или оленя.
Он добрался до опушки леса, сдавленно охнул, присел и спрятался в зарослях папоротника.
На опушке оказались три воина – все в масках, в боевых доспехах и при оружии. Самый мощный из троих сидел на пеньке, опираясь на громадный двуручный меч, чуть ли не выше Джолана. Его приятели стояли рядом. Но самым страшным были не живые, а десяток трупов на поляне.
Джолан попытался успокоиться, но сердцебиение не замедлялось. Тогда он начал медленно отползать, надеясь незаметно добраться до ручья и продолжить путь в Гленлок.
За спиной послышался металлический щелчок.
– А кто это у нас тут? – спросил кто-то с говором уроженца Дайновой Пущи. – Черепаха, что ли?
Джолан не шевельнулся. И не ответил.
– Если и дальше будешь молчать, заработаешь арбалетный болт в черепушку.
– Я… малец, – сказал Джолан, чуть приподнявшись и всем своим видом изображая невинность.
Молчание. Потом по траве затопали сапоги. На лицо Джолана упала тень. Он поднял взгляд, увидел четвертого воина с арбалетом наизготовку и чуть не блеванул от страха.
– Малец, говоришь?
– Ага.
– Ну тогда вставай.
Джолан повиновался, машинально отвернувшись от арбалета, будто это заставит оружие исчезнуть.
– Шагай через поляну. К остальным.
Джолан двинулся вперед, с ужасом представляя, как в его мозг вонзается арбалетный болт.
– Эй, гляньте-ка, что я в папоротниках нашел! – крикнул воин товарищам.
Они оглянулись. Теперь Джолан ясно видел, что все они в масках ягуара.
Значит, это воины из Дайновой Пущи.
– Еще одну черепаху? – спросил самый высокий, в кроваво-красной маске с черной полосой посредине; он встал с пенька, но опирался на меч, будто на костыль.
– Не-а, какого-то пацаненка.
– Да? Ну ладно, подойди поближе.
Джолан сократил расстояние между ними до пяти шагов, и воин предостерегающе поднял руку:
– Стоп! Ты кто такой?
Он окинул Джолана взглядом.
– Я… кхмм… – У Джолана пересохло в горле, а ладони вспотели. – Кхмм…
– Кхмм – не имя, малец. Назовись, и побыстрее.
– Джо… Джолан, – выдавил он.
Воин ткнул толстым пальцем в котомку Джолана:
– А тут у тебя что?
– Запасы.
– Какие запасы?
– Всякие лекарственные травы и целительные зелья…
Воин, обнаруживший Джолана, выступил вперед и снял сине-белую маску ягуара, открыв узкое лицо с длинным подбородком.
– Целительные? А найдутся такие, чтобы с хера не капало? А то у меня тут неприятность назрела… – Он поддернул штаны, звякнув двумя боевыми топориками на поясном ремне.
– Ну… – задумчиво протянул Джолан, – триппер лечится смесью спартанийского мха с Кедровым Пальцем и…
– Виллем, да погоди ты со своим хером! – Воин в красной маске приподнял руку и повернулся, показывая Джолану сломанный арбалетный болт, вонзившийся в грудную клетку между пластинами доспеха. – Ты можешь вот эту хрень вытащить так, чтобы не отправить меня в последний путь по реке?
Джолану только однажды довелось наблюдать, как мастер Морган извлекал стрелу у пациента после несчастного случая на охоте. По правде сказать, саму процедуру он видел плохо – слишком много крови и судорожных подергиваний. Однако же, судя по суровым лицам и по оружию в руках воинов, сейчас отказываться было неосмотрительно.