В ее экзотических глазах показались искорки смеха:
– Совсем непонятно, почему. Он не смог сдержать улыбку.
– Бог ты мой, ты все-таки ведьма, ведь правда?
– У тебя потрясающе странные мысли. Когда же ты соберешься снова меня поцеловать?
Огонь запылал вновь.
– И ты еще удивляешься, что я считаю тебя ведьмой. Ты ведь не спрашиваешь, собираюсь я тебя поцеловать или нет, а спрашиваешь, когда. Ты ведь выдаешь себя, Раиннон.
Она засмеялась.
– Наверное, я очень прямолинейна. Но у меня слишком мало времени, чтобы убедить тебя остаться здесь еще.
– На твоем месте я даже не стал бы пробовать.
Она улыбнулась со спокойствием, которое внушило ему новые опасения относительно его возможностей сохранить здравый смысл.
– Но ведь ты – это не я. Пошли в пещеру ужасов.
– Да? А я думал, что уже нахожусь в ней.
– Мы хотим, чтобы ты оставался на карнавале столько, сколько захочешь, – сказала Эзми, рассекая воздух своим топориком. – Но мы очень устали. Норман и малышка Эми сказали, что подбросят нас по пути домой.
– В этом нет необходимости, – сказал Ноа, – я готов поехать, хоть сейчас.
Он почувствовал, как Раиннон прижалась к нему и стала своей рукой разглаживать лацкан его светло-коричневой куртки. Снова касается его.
– Останься еще ненадолго, мы можем зайти ко мне попить кофе.
– Ну, конечно, дорогой, обязательно сходи, – сказала Лавиния подбадривающим тоном и закивала головой так, что ее нимб стал скакать и подпрыгивать.
– И мы сможем попрощаться, – нежно сказала Раиннон.
Ее слова потрясли его. Он позволил себе расслабиться и провел эти несколько часов, погрузившись в окружающую атмосферу абсурда и удовольствия от присутствия Раиннон. Он совсем забыл, что завтра ему возвращаться в Нью-Йорк. Теперь он уже не знал, будет ли возвращение домой и расставание с Раиннон свидетельством его доблести или глупости. Как бы то ни было, он не забудет ее. Она навсегда врезалась в его память – грациозная, загадочная женщина потрясающей чувственности. Если он побудет с ней немного дольше, то это ему явно не навредит. Он взглянул на своих тетушек.
– Ну, если только вы правда не против…
– Решено, – сказала Лавиния, – сейчас вы оба идите, а с тобой, Ноа, мы увидимся позднее, когда вернешься домой.
Помахав на прощание рукой и улыбнувшись, что несколько напоминало благословение, две сестры удалились.
– Я скоро приеду, – крикнул Ноа им вслед, скорее уверяя в этом себя, чем их.
– Они такие прелестные, – сказала Раиннон, – позор, что ты не можешь погостить у них подольше.
Воздух теперь стал прохладней. Он снял с себя спортивную куртку и накинул ей на плечи.
В первый раз на ней оказалась какая-то одежда не черного цвета. Видеть это было очень непривычным. Они пересекли парк и направились к ее магазину.
– У меня нет возможности задержаться здесь, – он сухо улыбнулся, – Нью-Йорк, к сожалению, не отмечает в качестве официального праздника Канун дня всех святых.
– Неужели?
Удивление в ее голосе рассмешило его.
– У меня целый письменный стол срочной работы, кроме того я пришел к выводу, что в Нью-Йорке мне будет легче разобраться с тем, что здесь происходит с недвижимостью.
Она взяла его под руку.
– Как ты собираешься сделать это? В том, что он ведет ее под руку, а она идет рядом, было что-то очень правильное и гармоничное. Он с удовольствием задержался на этой мысли, оттягивая время, прежде чем снова взять себя в руки.
– Как только я вернусь, я дам одному из своих сотрудников задание выяснить этот вопрос по компьютерным базам данных. Я хочу узнать, можно ли найти компанию, которая проявляет интерес к этому региону. В конце концов, речь может идти даже о строительстве скоростной трассы через эти земли. Естественно, пока в стадии обсуждения этого проекта.
Она задумчиво кивнула.
– Если это так и кто-то обладает конфиденциальной информацией, то он сможет сделать на этом большие деньги.
– Знаешь, я ведь пробыл в Хилари недостаточно долго, чтобы как следует узнать город, но даже сейчас, после нескольких дней моего присутствия здесь, я понял, что у вас много прекрасных людей.
– Да, это так. И они все счастливы и довольны. Поэтому я не могу представить себе, кто бы мог быть за кулисами этого странного бизнеса.
– И все-таки, скорее всего, ты знаешь этого человека.
Она покачала головой.
– Ни один из тех, кого я знаю, не способен причинить вреда другому, чтобы завладеть его землей.
– Никому и не было причинено вреда, – напомнил он ей, – а один человек, напротив, даже излечился от алкоголизма.
Он улыбнулся.
– Так что, в конечном итоге, ему даже продлили жизнь.
Она взглянула на него.
– Интересно, ты осознаешь, что начал распрямляться за то короткое время, что пробыл здесь?
– Я скептик по характеру и циник по профессии. Поэтому два дня, проведенные где угодно, не могут сильно меня изменить.
– Да ну, признайся, ведь тебе сегодня понравилось на карнавале.
– Пожалуй, да. Как эксцентричное приключение.
Она склонила голову набок, как делала это всегда, когда думала о чем-нибудь.
– Эксцентричное – совсем не всегда плохое.
– По-видимому, да. По крайней мере, город стоит на этом.
– В свой офис можно было бы просто позвонить.
От смены темы разговора он несколько спешил:
– Что?
– Совсем не нужно ехать в Нью-Йорк, чтобы сказать своему помощнику, что ему следует делать. Ты мог бы остаться здесь и передать инструкции по телефону.
Несколько секунд он просто смотрел на нее. Ее глаза опять излучали огонь и волшебство, и ему захотелось сделать так, как она говорит. И как это только ей так ловко удается околдовывать его, когда вокруг столько народа? И какого черта он позволяет ей это делать? С усилием отведя от нее свой взгляд, он сделал глубокий вздох, как бы пытаясь проветрить свое тело, освободить его от ее колдовских чар. После того, как ему удалось снова прийти в себя, первое, что он заметил, была статуя.