– Если бы я что-нибудь и планировала, то сейчас я все равно не в состоянии ни о чем думать.
Он посмотрел на нее сверху из своего кресла.
Шелковый пояс ослабел, ее платье разошлось, обнажив очаровательную грудь, которую венчали жесткие розовые соски.
– Тогда давай импровизировать, – сказал он хрипло и приник своими губами к ее губам.
Слабость охватила все ее тело, и он крепко держал ее, не давая ей упасть. Его язык жадно ворвался в ее рот, погружаясь и ища ее язык. Она была такой чувственной, такой нежной и такой податливой. Он вдруг понял, что обладая ею, он ощутит счастье, которое никогда не испытывал и не смог бы испытать. Его охватило нетерпение, он поднял ее на руки.
Кровать, в которой они лежали, тихо раскачивалась.
– Интересно, как себя чувствуешь, когда любишь на раскачивающейся кровати? – спросил он, покрывая ее поцелуями.
– Не знаю, я никогда не была здесь ни с кем.
У него возник какой-то вопрос, но она уже стягивала с себя свое платье, и он забыл, что собирался спросить.
Перед ним была богиня. Элегантные чувственные линии ее тела усилили терзающее его желание.
– Ты самая потрясающая женщина, которую я когда-нибудь видел.
Она притянула к себе его голову и поцеловала его в губы.
В жарком тумане ее сознания мелькнула мысль.
– Я все-таки была права.
Инстинкт не подвел ее. Вскоре она почувствует его, силу его тела. И у нее будет все, чего она только желала.
Его рука скользнула с ее упругого живота к округлостям твердой груди.
– Шелк, – пробормотал он и наклонился, чтобы ухватить губами один из ее нежных пиков. Ему хотелось растворить ее в себе, поглотить ее, но он лишь продолжал ласкать ее сосок.
Она застонала и приподняла бедра ног.
– Знаешь что, – произнесла она хрипло, – мне нравится наша импровизация.
– Хорошо. Мне кажется, мы будем еще долго импровизировать.
Все еще не отводя своего рта от ее груди, он направил свою руку вниз живота.
– Снаружи ты вся из шелка, а как внутри? – пробормотал он и позволил своим пальцам проникнуть внутрь.
Она закричала, и он зажал ее рот своими губами, ловя каждый звук, каждый вздох и сливаясь с ними своими вздохами.
– Ты, как бархат, – сказал он, отвечая на свой собственный вопрос. – Мягкая и бесконечно желанная.
Из-за его интимных ласок Раиннон уже была неспособна что-нибудь понимать. Он ласкал ее так, будто знал все, чего хочет ее тело. Где-то внизу живота у нее начал разрастаться ком желания. Он становился все больше и больше.
– Ноа…
Он схватил своими губами ее губы, и его рука, гладя и лаская, изучала ее тело. Затем он поднял голову, посмотрел на нее, и счастье, которое он увидел в ее глазах, стало оказывать на него гипнотическое воздействие.
– Боже мой, Раиннон, я хочу тебя! Ей показалось, что чувства буквально разрывают ее на части. Скорее бы все произошло.
Он пробормотал что-то и спрыгнул с кровати. Кровать бешено закачалась. Он стал срывать с себя свою одежду. Оставшись одна, Раиннон почувствовала страшное одиночество и горе. Она протянула к нему руки и выдохнула:
– Иди ко мне.
В ее словах был приказ, мольба и колдовство.
Ноа затрепетал. Он рухнул на нее и почти сразу же вошел в нее. Неожиданно он встретил сопротивление, значение которого в конце концов дошло до его сознания. Потрясенный, он лежал, не шевелясь.
– Ты девушка?
В ее глазах не отразилось и тени тревоги.
– Конечно, – сказала она, – но пусть это тебя не беспокоит.
Кровать раскачивалась взад и вперед, но он старался не двигаться. Все его тело требовало продолжения, но он должен был знать.
– Почему я, Раиннон? Она обхватила своими ногами его бедра. К чему эти разговоры? Разве можно сейчас думать о чем-то?
– Потому что я знаю, что так надо.
Ее тело дрожало и трепетало, он больше не мог этого выносить. Он вошел в нее сначала медленно и неглубоко, затем, услышав ее крик экстаза, глубже и резче.
Время остановилось, мир отступил. Они двигались в унисон друг другу отрешенно, сплетаясь в восхитительной страсти, которой не было границ.
Существовало только одно, и чувства их были так напряжены, что это трудно было передать. Они оба достигли того экстаза, о существовании которого никогда не подозревали раньше. Пик наслаждения буквально обрушился на них.
Клубы сна постепенно рассеялись. Раиннон пошевелилась и сразу почувствовала на себе сильные руки Ноа, которыми он обхватил ее. Постепенно она вспомнила все, что происходило вчера, и окончательно проснулась. В ее теле чувствовалось спокойствие и удовлетворенность. Ей было хорошо и тепло.
Но неожиданно в сознание проник маленький холодок тревоги. Он задержался там, нарушая ее спокойствие. Она стала размышлять, что это означало, но никак не могла найти ответа.
Может быть она поняла бы в чем дело, если бы Ноа не лежал так близко. Его тело посылало горячие волны, которые передавались ей, и она с тревогой поняла, что все еще хочет его.
Ноа уже десять минут сопротивлялся желанию погладить ее мягкие спутанные волосы. Теперь, когда она пошевелилась, он решил больше не сдерживаться и провел своей ладонью по ее светлым локонам.
Они были, как всегда, спутаны, но теперь он знал, что растрепал их не ветер, а любовь и сон.
– Ты проснулась? – прошептал он. Она услышала его голос, и ее сердце учащенно забилось. Она осторожно повернулась на спину и посмотрела ему в лицо. Обычно суровые черты его лица теперь расслабились, и он показался ей еще более красивым. Неужели это все сделала его любовь к ней? А если так, то какие же изменения любовь произвела в ней?