– Может быть…
Тут до него дошло, что она подшучивает над ним, и он замолчал. Затем улыбнулся.
– Ты знаешь, даже в лунном свете у тебя мерцают глаза.
Он нежно погладил ее лицо.
– Я люблю тебя.
У нее перехватило дыхание. Снова появилось чувство тревоги. Но теперь у нее не было времени, чтобы разбираться в нем, потому что в следующую секунду все заглушил огонь, обрушившийся на нее вместе с поцелуями.
Глава 6
От утреннего света Раиннон прищурилась. Что-то было не так. Солнечный свет никогда раньше не тревожил ее. Этим же утром он казался слишком сильным. Или, может быть, это она была слишком слабой?
Ровное дыхание Нов рядом с ней свидетельствовало о том, что он еще спит. Почему же не спит она? Прошедшая ночь была слишком бурной. Чудесной.
Пугающей.
Больше это откладывать нельзя. Она открыла глаза и решила, наконец, посмотреть на свет и на факты. Прошлой ночью Ноа показал ей другой мир, где существовала новая для нее боль, где углы были острыми, а чувства – обнаженными. Она была оглушена, не готова к тем сильным эмоциям, которые испытала во время ночи любви.
Вот уже много лет любовь и надежность этого города защищала ее от той печали, которую ей приходилось испытывать в юности. И она забыла, что существуют огорчения и опасности.
Она никогда не испытывала сильной страсти и поэтому решила, что кульминацией любви будет их ночь с Ноа. Она полагала, что в объятиях Ноа удовлетворит все желания, которые всколыхнулись в ней после их знакомства. Вместо этого она вдруг обнаружила, что ночь их любви оказалась лишь прологом к чему-то большему, и она испугалась. Из своего опыта она усвоила, что изменения несут боль. И теперь те же самые инстинкты, которые подтолкнули ее к ночи с Ноа, говорили ей, что «то надо оставить, и как можно скорее.
Она осторожно, чтобы не разбудить Ноа, встала с кровати и направилась в ванную.
Когда она вернулась, Ноа уже встал и оделся. Греймокин застыл каменным изваянием в центре комнаты, уставившись широко раскрытыми глазами на кресло, которое Ноа передвинул к камину накануне, – Он вернулся, – прошептал Ноа, – но с ним что-то происходит.
– Это из-за кресла. Оно не там стоит, поэтому Греймокин не понимает, в чем дело. Смотри.
Минутой позже Греймокин осторожно приблизился к креслу, рассматривая его со всех сторон, обошел его, и, удостоверившись, что это было то самое кресло, которое он так хорошо знал, расслабился и прыгнул на цветочный ящик за окном.
– Кошки боятся всего незнакомого. Они могут поменять хозяев, но вещи в их мире должны быть в полном и постоянном порядке.
Он подошел и обнял ее.
– Я скоро узнаю много нового о котах и совах, правда?
Он мягко и нежно поцеловал ее в губы, и несмотря на все ее тревоги и волнения, его поцелуй снова оказал на нее свое действие. Ее тело ожило, по нему стала расходиться теплая волна, а сладкая боль желания только усилила общее смятение.
– И Мерлин тоже прилетела, – пробормотал он и осторожно отошел.
Раиннон взглянула на шкаф, где восседала сова. Она и не заметила, как та прилетела. Она стала невнимательной.
Нов улыбнулся ей.
– Сегодня выдающийся день, не так ли?
– День?
– Канун всех святых. Ты что, забыла?
– Нет, конечно. – Но на самом деле она забыла. Ноа затмил все, что было у нее в памяти. Ей показалось это очень опасным симптомом.
– Я лучше пойду оденусь.
– Итак, что будет сегодня? Она открыла шкаф и достала черные джинсы и черный свитер.
– А что? Только не говори, что тебе это особенно интересно. Он пожал плечами.
– Я просто интересуюсь. Я никогда еще специально не отмечал Канун. Каков порядок празднования?
Она удалилась за ширму и тут же спросила себя, зачем она это сделала. Вчера он несколько часов подряд видел ее тело и знакомился с ним. Он покрыл каждый дюйм поцелуями и ласкал самые интимные места, вдыхая в них огонь. Так от кого же она собиралась прятаться за ширмой?
– Большинство людей останется дома до обеда, готовя угощения, которые они будут раздавать вечером.
– Угощения. Это приятно звучит. А что будем делать мы?
Мы. У него, судя по всему, не было сомнений.
– Я уже приготовила свои угощения. Это печенье в виде кошек. Малыши их очень любят. Им кажется, что печенье похоже на Греймокина.
– А что он думает об этом?
– Он полагает, что это ниже его достоинства. И полностью игнорирует меня все то время, пока я их раздаю.
Одевшись, она вышла из-за ширмы. Ноа взглянул на Греймокина, который, удобно свернувшись среди цветов, наслаждался прекрасным видом площади, открывавшимся ему оттуда.
– Хм. А ты объясняла ему, что печенье – это не вид каннибализма?
Вчера она была бы счастлива от такого вопроса. Сегодня он только вызвал у нее раздражение.
– Ты говоришь о нем, словно он человек.
Он обратил внимание на ее резкий ответ:
– Что-нибудь случилось?
Она сложила руки и крепко прижала их к груди. Да, кое-что случилось, но это было пока плохо понятно ей самой. Как же она сможет объяснить это ему?
– Видишь ли, я сама плохо понимаю, что произошло. Ты вдруг начинаешь интересоваться праздником Кануна и говоришь о Греймокине, как будто он человек…
– Я бы не стал этого утверждать, – пробормотал Нов, бросив еще раз взгляд на кота. На этот раз ему ответил взгляд голубых глаз Греймокина, и Ноа не выдержал первым. Он моргнул и отвел свои глаза в сторону.
– В чем же дело, Ноа. Почему ты из критически настроенного наблюдателя вдруг превратился в активного участника?