Ее ладонь коснулась его, и он почувствовал внезапный приступ желания, чувство, которое распространялось по всему телу, как глоток хорошего бренди. Стараясь не испугать, Уатт сжал пальцами ее ладонь.
— Фаро скажи мне, что ты чувствуешь?
Она подняла ресницы, чтобы посмотреть ему в глаза, и у нее перехватило дыхание. Желание наполнило ее глаза прежде, чем они засверкали, как бледные сапфиры.
— Я… я думаю, что мне не следует этого делать.
— А я думаю, что это неизбежно. — Он поднял ее руку, чтобы прижаться губами к нежной коже на запястье. Фаро вздрогнула, и это решило все. Она хотела его. — Теперь ты знаешь мои мысли или нужна другая подсказка?
— Мне не нужно подсказок, — прошептала она. Он наклонился ближе, но она отпрянула от него.
Уатт молча протянул руку и провел пальцами по ее подбородку. И в тот момент, когда он дотронулся до нее, он забыл обо всем, кроме того, что хочет обнять ее.
— О нет, — прошептала она. А в ее шепоте слышалось «да». Прикосновение его руки несло в себе необыкновенную нежность. Он сжал ладонями ее лицо, и все ее тело затрепетало. Его ласки пробудили в ней какую-то незнакомую потребность. Как долго она ждала мужчину, который разбудит в ней страсть, и чье прикосновение подсказало бы ей, что это он. До сегодняшнего дня это казалось глупой причудой, но сейчас она поняла, что это так.
Сила, притягивающая их друг к другу, казалась непреодолимой, и все же Уатт попытался устоять перед ней. Он наклонил голову так, что между ними осталось не более дюйма, затем помедлил, словно давая Фаро последнюю возможность отвернуться. Она ответила ему, приоткрыв губы, — осознанное приглашение. Он смотрел ей в глаза, пока их губы не соприкоснулись, затем опустил ресницы, и она услышала его хриплый вдох. Это был звук, который издает мужчина, когда пытается бороться с тем, чего безумно желает, звук, означающий капитуляцию перед собственной слабостью.
Фаро знала это чувство слишком хорошо. Она пыталась вспомнить, почему так противилась искушению. Губы Уатта страстно ласкали ее, пробовали на вкус, покоряли. Инстинкт подсказал ей, как вернуть поцелуй, но Уатт научил ее большему, опытными движениями заставив ее губы запылать огнем. Он пил это пламя, даря ей утонченное, экзотическое наслаждение, которого она никогда не испытывала.
Поцелуй стал требовательнее, и она почувствована его нетерпение. Ему было нужно большее. Его язык касался ее языка — влажные бархатистые поглаживания, заставившие Фаро податься вперед. Еще одно прикосновение, и она прижалась к нему всем телом.
— Как ты нежна, — прошептал Уатт ей в губы. Он взял ее за подбородок, потом его пальцы разжались и обняли ее гладкую шею. — Нежнее, чем я мог вообразить.
Он почувствовал, как все его тело напряглось. Ее руки скользнули по тонкой ткани его сюртука к плечам, затем вниз по рукам, к талии и снова к груди. Он был такой большой, такой мужественный. Ей доставляла удовольствие разница между ними. Уатт изучал эту разницу более откровенно, чем она бы посмела. Он взял ее за талию, затем выше, провел по ее бокам, потом еще выше, пока его ладони не скользнули по ее груди. Потрясение, которое Фаро испытала, заставило ее затаить дыхание.
— Позволь мне ласкать тебя, — пробормотал он. — Тебе нечего бояться меня, Фаро.
Он и не подозревал, насколько прав. Он совсем не напугал ее. Неприятные чувства, которые она испытывала, когда к ней прикасались другие, не имели ничего общего с теми, которые пробудил в ней он. Ей казалось, что само солнце ярко засияло внутри нее, наполняя кровь золотистым теплом. Ей хотелось, чтобы он гладил ее, заполняя пустоту долгих лет, когда она не позволяла никому приблизиться к ней. Ей тоже хотелось прикасаться к нему. Все в нем казалось безупречно. Его тело, словно крепкая стена, окружало ее. Она обвила руками его шею, а он посадил ее к себе на колени и сжал так сильно, что она едва могла вздохнуть.
Его поцелуи дали ей поддержку, в которой она нуждалась. Его губы слились с ее губами в эротической схватке, и ей хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Когда-то она думала, что интимные отношения между мужчиной и женщиной вызывают только смущение и неловкость. Теперь она узнала другое. Он пустил ее чувства вплавь по морю страстного томления. И она без колебания отдалась во власть новой стихии.
Потребность спешить к неизвестной доселе цели заставила ее заерзать у него на коленях, но его руки все так же медленно гладили ее. Она удивлялась, как он может быть столь нарочито нетороплив, и тут он прижал ее бедра к своим, давая почувствовать, как возбужден. Тихий стон вырвался из его груди, и Уатт вздрогнул всем телом. Похоже, его самоконтроль был не так совершенен, как она вообразила.