Такие вещи были привычными. Но внимание средневековья они привлекали куда меньше, чем возникавшие повсеместно ереси. Даже известная фраза: «Повинный в колдовстве не имеет права жить» относилась скорее к еретикам, движимым злым духом и смущающим умы. Во всяком случае, так считал один из отцов Церкви.
К ересям относилось упорное нежелание признать авторитет Церкви и противодействие ее уложениям. Сей грех считался властями куда более тяжким, нежели сношения с дьяволом. Еретики сознательно отказывались от послушания, а ведьмы просто не повиновались церковным уставам. Но ведьм было много, как и прелюбодеев, убийц, воров и им подобных. Церковь не могла совсем не обращать на них внимания. Поскольку идея и образ дьявола к этому времени набрали значительную популярность, озабоченность присутствием в обыденной жизни колдовства никоим образом нельзя назвать чрезмерной. Разделение на два лагеря — признававших магию и отрицавших сам факт ее существования — еше не произошло. Большинство считало, что магические действия существовали только в воображении ведьм, многие считали, будто ведьмы бывают злыми и добрыми, а некоторые полагали глупостью и то и другое. Точного определения зла не было, никто не озаботился назвать его признаки, соответственно, не было и способов избавления от него.
Не было грани между гаданием и колдовством, между вызовом демонов для исполнения конкретных заданий и подчинением демонам. Крупные ученые еще не родились, а инквизиция[65] пока не создавала серьезных проблем. Раннее Средневековье еще не утратило внутренней свободы, как это произошло после строгостей тринадцатого столетия. Оно представлялось обширной ничейной страной, где магия и наука вполне уживались друг с другом. Многие знатные люди и даже церковные иерархи держали при себе личных магов, астрологов, алхимиков, предсказателей, и никто особенно не интересовался их отношениями с духами. Скорее, наоборот, наличие такого «домашнего» мага работало на укрепление репутации его хозяина, а деятельность самих магов главным образом сосредоточивалась на выборе благоприятных дней, составлении гороскопов и предсказаний на их основе, или, в редких случаях, попыткой разбогатеть за счет алхимии или поиска кладов магическими способами. Иногда магов привлекали для поиска утерянного. Аббат Уолли в 1280 году был отлучен от церкви за то, что за большие деньги нанял человека, наделенного сверхчувственными способностями, для поисков тела брата, утонувшего в реке Уз.
В реальности практикующие маги не испытывали никаких сложностей. Наоборот, диапазон практической магии расширялся и включал в себя такие авторитетные науки, как астрология и алхимия, чародейство, построение сложнейших геометрических заклинаний, знахарские наборы с обязательными жабьими лапками. Этим пользовались и епископы, и военные чины, и бродяги, и цыгане. Подобно ранним христианам в Империи, практикующие маги и их покровители теоретически могли в любой момент предстать перед судом, но на практике закон против них применялся крайне редко. Например, в случае предумышленного убийства следовало проверить, не применялись ли при этом магические средства. Иногда обвинение в магии использовалось, чтобы подорвать авторитет человека. Так в тринадцатом веке в магии был обвинен Хьюберт де Бург[66]; в начале четырнадцатого века епископ Труа был обвинен в убийстве королевы Франции посредством протыкания ее изображения, а епископ Каора был казнен за сговор с целью убийства папы Римского тем же способом.
Конечно, постепенно в обществе менялось отношение и к ересям, и к колдовству. Этому способствовало объединение ересей и колдовства в один предосудительный грех. Еретиков стало легче выявлять, поскольку они группировались вокруг той или иной доктрины, которую Церковь считала еретической. Еретики практиковали богослужения на особый манер и собственные обряды. Наибольшую известность получили, конечно, альбигойцы[67]. Этой ересью в начале тринадцатого века был охвачен весь юг Франции. Но было и множество других. Они возникали в разное время в разных местах: во Франции, в Германии, в Италии. Например, люцифериане исповедовали идею о неправедном Творце и праведном мятеже. Дьявол по их мнению выглядел этаким Прометеем от гностицизма. Говорят, что их встречи проходили в подземных криптах и вовсе не заканчивались оргиями, которые и позднее являлись по большей части плодом воспаленного европейского воображения. Впрочем, нельзя утверждать, что оргий не было вовсе, ведь еще римляне говорили нечто подобное о ранних христианах. Апостол Павел также упоминал, что некоторые собрания христиан несли в себе языческие отголоски. В христианском мире яблоки от яблони могли падать очень далеко, и судить по плоду о дереве зачастую было совершенно невозможно. Рассказы о высоком черном человеке в сопровождении огромного кота кочевали из одного тайного собрания в другое, нисколько не утрачивая популярности. Места таких сборищ в народном сознании часто приобретали мистический характер, независимо от того, занимали их катары, богомилы или еще кто-нибудь им подобный.
65
Святая инквизиция (лат. Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium, «Святой отдел расследований еретической греховности») — общее название ряда учреждений Римско-католической церкви, предназначенных для борьбы с ересью. Происходит от лат. inquīsītiō, в юридическом смысле — «расследование». Термин был широко распространён в правовой сфере ещё до возникновения средневековых церковных учреждений с таким названием и означал выяснение обстоятельств дела, расследование, обычно путём допросов, часто с применением пыток. Со временем под инквизицией стали понимать духовные суды над антихристианскими ересями. Особый церковный суд католической церкви под названием «Инквизиция» был создан в 1215 году папой Иннокентием III.
66
Хьюберт (Хью) де Бург (ок. 1160–1243) — первый граф Кент (1215–1232), один из самых влиятельных баронов во времена правления Иоанна Безземельного и Генриха III.
67
Альбигойцы (они же катары — от греч. katharos, «чистый») — название происходит от региона Альбижуа (департамент Тарн современной Франции), где зародилось движение. Христианская европейская секта манихейского толка XII–XIII веков. Альбигойцы признавали два основополагающих начала — доброе божество (Бог Нового Завета), создавшее дух и свет, и злое божество (Бог Ветхого завета), сотворившее материю и тьму. Призывали к очищению от всего материального. Практически уничтожены в результате так называемых альбигойских войн (1209–1228).