– Я могу уйти? – спросил Ярик, не сводя взгляда с погруженной в кастрюлю Нины Федоровны.
Ее огромное тело тряслось и походило на склеенные между собой куски желе.
Ярик развернулся. Мужичок стоял в дверях и качал головой.
– Отсюда никто не уходит, – сказал он негромко. – Но тебе понравится, обещаю. Ты, этсамое, не дрейфь. Наша красавица умеет доставлять удовольствие.
Красавица.
Арина была красавицей, а эта жирная тетка просто воспользовалась ненужной ассоциацией, чтобы… что? Что там говорил этот мужичок, пока поднимался по лестнице?
– Дай пройти. Я не хочу здесь больше находиться. – Ярик сделал шаг к мужичку.
Тот криво ухмыльнулся. Поза у него была расслабленная, но пальцы сжались в кулаки. На запястьях проступили вены.
– Я же говорю, дурачок, – отсюда не уходят.
Пот заливал глаза. Духота стояла страшная, плотная. Запахи мыла облепили, будто голодные мухи, и кусали разгоряченную кожу. Ярику уже было наплевать на боль в затылке и давление в груди. Он хотел уйти – и это было самое сильное желание сейчас, самое необходимое.
Он сделал еще один шаг, задирая футболку, вытащил из-за пояса «Осу» и почти сразу же выстрелил, целясь мужичку в левую ногу. С такого расстояния даже резиновая пуля могла запросто сломать кость.
Что-то в ноге у мужичка с хрустом лопнуло. По обнаженной лодыжке поползли сетки трещин, будто там была не кожа, а пластик или стекло. Из круглой дырки под коленкой потекла мутная вязкая жидкость.
– Твою мать, – удивленно пробормотал мужичок, разглядывая дырку в ноге. – У тебя, этсамое, ствол? У него ствол!
Последнюю фразу он прокричал, бросаясь на Ярика с кулаками. И тогда Ярик выстрелил еще два раза, уже не прицельно, наугад. Мужичок как будто поломался – в его теле появились сколы и трещинки, ноги подкосились, он упал на пол с глухим пластмассовым стуком.
– С-сука!
– Дай пройти! – прохрипел Ярик, задыхаясь от давящего жара. – Дай, блин, пройти!
Казалось, кожа его вскипает и плавится.
Мужичок больше не походил на человека. Он был как будто прозрачной фигуркой, наполненной сосудами, кровью и мышцами. Там, где жидкость вытекала, можно было увидеть контуры этой самой фигурки, неровные швы склейки.
За спиной Ярика что-то шумно заворочалось. Он обернулся, уже понимая, кого увидит – и точно! Нина Федоровна стояла у плиты, согнув руки в локтях, как делают доктора в фильмах. Запястья ее были покрыты густой бордовой пеной, которая с шипением отваливалась кусками и шлепалась на пол.
– А вот и ты! – улыбнулась Нина Федоровна, и Ярик вспомнил все морщинки на ее лице, все тени, цвет глаз, горбинку на носу, родинки, трещинки на губах, складки под грудями, вены на висках, седые волоски и запах ее намыленных пальцев.
Мужичок, постанывая, пополз к дверям, оставляя за собой вязкий след, и вскоре исчез в темноте коридора.
Нина Федоровна и Ярик молча смотрели друг на друга. Ярик прикидывал в уме, хватит ли ему одного патрона, чтобы расколоть женщину так же, как он расколол мужичка.
– Тебе не нужно было влезать во все это, – наконец сказала Нина Федоровна. – Мое мыло не для всех. Оно для тех, кто действительно знает его ценность. Люди готовы платить огромные деньги, лишь бы отмыться от грязи, которая скопилась в их душах. А у тебя что? Так, мелочовка.
Ярик стер пот со лба. От духоты перед глазами плыли темные круги.
– Раз я мелочовка… Может быть, тогда отпустите меня? – спросил он, едва ворочая набухшим языком.
– Ты же сам пришел.
– Но я не мог… иначе. Я видел вас ночью. Это ведь был не сон.
– Я заходила посмотреть, кто ты такой. Молодой и красивый. Вся жизнь впереди. А теперь вот стоишь с пистолетом и угрожаешь женщине, которая может тебя спасти.
Что-то нелогичное было в ее словах. Что-то, чего Ярик не мог уловить. Ему было дурно, подкатывала тошнота.
Внезапно изменило зрение. Нина Федоровна как будто раздвоилась, и вся кухня распалась тоже на две копии. За спиной женщины выросло шесть котлов. Сквозь два окна лился бледный дневной свет. На столах лежали коробки, наполненные брусками разноцветного мыла.
Ярик мотнул головой и почувствовал, как кожа отслаивается от черепа. Она поползла вниз, будто мокрая тряпка. И на руках кожа тоже всколыхнулась волнами, потекла, сквозь поры проступила мыльная пена, в мелких пузырьках которой заиграла радуга.
– Жарко очень, – произнесла Нина Федоровна. Она вытерла руки о передник. – И потом, не могла же я поставить под угрозу свой бизнес. Случайных людей в нем не бывает.