— Я ожидал именно такого гостеприимного приёма, — вклинился я при первой возможности. — Не отвезёшь ли нас к Владыке Терний?
— Ты совсем не любишь жизнь? — спросил гондольер. — Есть множество более простых и приятных способов самоубийства.
— Владыка Терний, — упорствовал я. — Да или нет?
— Ну, хорошо… Поднимайтесь на борт, друзья мои. Старайтесь не упасть в воду. Туземцы беспокойны и очень голодны.
Мы поднялись на борт очень осторожно, лодка даже не закачалась. Лодочник погрузил серебряный шест в воду и оттолкнулся сильно, легко и изящно. Путешествие началось. Наш проводник оказался не так уж прост, в чём, собственно, не было ничего удивительного. Сладкая Отрава погасила язычок адского пламени, и нам сразу стало легче дышать. Лодка скользила сквозь темноту свободно и беззвучно. Гондольер смотрел вперёд, не отрываясь. Если он там что-то и замечал, то виду не показывал.
— Туристы нынче большая редкость, — заметил он. Голос из-под маски слышался очень чётко. — Впрочем, сюда никто никогда особенно не стремился, и нас это устраивает. Что может быть лучше мира и. покоя? Среди вас есть знаменитости? Я, знаете, поотстал от светской хроники.
— Грешник, — представил я. — Сладкая Отрава, Безумец — прошу любить и жаловать. Меня зовут Джон Тейлор.
Гондольер покачал головой.
— Увы… Ваши имена мне ничего не говорят. Однажды у меня побывал Жюльен Адвент. Настоящий джентльмен.
— Давно ты здесь? — спросил я.
— Понятия не имею. И не говори мне, если знаешь! Мне этого не нужно. Впервые я попал на Тёмную Сторону в начале двадцатого века. Я просто сел в вагон только что открытой парижской подземки, спасаясь от толпы преследователей, и нашёл дорогу сюда, вниз. Городской суеты с меня хватило, я искал покоя и одиночества. Хотя оперы мне не хватает, признаюсь… Служу, чтобы не стоять без дела и немножко искупить грехи моей безрассудной молодости.
— Что ты можешь рассказать нам о Нижнем мире? — спросил Грешник.
— Он не моложе Тёмной Стороны и столь же опасен. Вначале Нижний мир образовывали сточные трубы и мелкие каналы под растущим городом. А ещё — римские катакомбы, целый подземный лабиринт, огромный и сложный, построенный так, чтобы можно было грешить спокойно, вдали от глаз всех тех, кто наверху, в том числе на небесах. Эти римляне были прагматики: если богу не видно, значит, не считается. Надо сказать, эта точка зрения жива и сегодня. Люди здесь тоже прагматики. Я говорю «люди», разумеется, в самом широком смысле. Население у нас разнообразное и многочисленное. Есть убеждённые одиночки — здесь можно уединиться. Есть отшельники, спасающие душу в каменных кельях, или особо неуживчивые персонажи, кто даже на Тёмной Стороне не смог ни с кем поладить, или люди в бегах вроде меня. Подземный народ живёт здесь с незапамятных времён. Небольшой город в катакомбах. Если вы не будете лезть в их дела, они не принесут вас в жертву своим богам. Ещё вампиры, вурдалаки и другие твари, происходящие от древней нежити. Кого здесь только нет. Но вы не бойтесь! Моя барка защищена традицией. Постарайтесь не выпасть за борт, а уж я доставлю вас прямо к порогу владений Владыки Терний. И да помилует Господь ваши души — Владыке Терний милость не свойственна.
— Ты с ним встречался? — не отставал Грешник. Гондольер фыркнул под маской.
— Нет… Да и вы с ним встретитесь ли? Владыку хорошо охраняют.
Некоторое время он налегал на серебряный шест, распевая оперные арии и озорные французские застольные песни приятным и сильным баритоном. Музыка Безумца как раз ожила, и аккомпанемент получился безупречный. В тёмной воде у самого борта сгущались крупные тени, иногда они тыкались в днище лодки, но никогда не всплывали. Золотого света как раз хватало, чтобы разглядеть астрономические карты, проплывающие над головой. Каменный свод украшали созвездия, каких с земли не увидишь — сегодня или в любые другие времена. Сладкая Отрава пристроилась поближе к Грешнику и что-то шептала ему на ухо. Грешник только покачивал головой.
Лодка наконец остановилась в совершенно непримечательном месте. Гондольер неторопливо осматривался, опираясь на шест.
— Все, дальше не могу. Очень, очень дурное место, друзья мои! Я бы сказал «до свидания», но не думаю, что мы снова увидимся.
Мы сошли на берег, и лодка отправилась обратно. Гондольер больше не пел.
Золотое сияние ушло; тьму рассеивал лишь тусклый красный свет, исходящий от высокой арки в сумрачной каменной стене. Камни изгрызло немилосердное время, но греческие буквы были вырезаны глубоко и до сих пор не стёрлись. Вот только кто бы их прочитал? Грешник с Безумцем помалкивали. Подождав немного, Сладкая Отрава театрально вздохнула:
— Увы, классическое образование нынче редкость… Придётся мне. В вольном переводе звучит так: «Мясо — это убийство».
— Как мило, — откликнулся Грешник. — Мы угодили к вегетарианцам.
— Я не уверена. Пахнет разложением, и кое-кто гниёт здесь заживо. Как раз за аркой.
Грубый и очень отчётливый запах заставлял почувствовать привкус меди на языке. Так пахнет покойницкая в жаркий день. Смрадом несло действительно из-под арки, хотя воздух был совершенно неподвижен. Предупреждение или угроза? Поздновато… Нам сейчас совершенно некуда отступать. Я двинулся вперёд, остальные неохотно потянулись за мной.
Короткий туннель, своды которого сочились влагой, вывел нас к искусственной пещере, выбитой в камне. Достаточно большое помещение, чтобы собрать здесь внушительную паству, — только я обошёл бы стороной церковь, к которой та паства принадлежит. С потолка в проволочных петлях свисали мясницкие орудия: пилы, ножи, вертела, почерневшие от старой засохшей крови. В дальнем конце пещеры стоял грубый трон, сложенный из пластов мяса, но по большей части давно испорченного. Вокруг трона гудела и клубилась огромная туча мух. Стены пещеры были сверху донизу на разных языках исписаны именами людей всех народов и культур. Писали тоже кровью.
— Имена тех, кто приходил до нас? — подумал вслух Грешник.
— Возможно, никто ещё не заметил, — сказала Сладкая Отрава, — но отсюда есть всего один выход.
— Ну отчего же, — пробормотал я.
— Я совершенно иначе представлял себе владения Владыки Терний, — заявил Грешник. — Весьма вероятно, что нас обманули, леди и джентльмены.
— Не думаю, — процедила Сладкая Отрава — Мы здесь не одни.
Гудение усилилось. Мушиный рой оторвался от трона, молниеносно облетел пещеру и вернулся. Мы только успели втянуть головы в плечи, отмахиваясь. Рой между тем изменился, став грубым подобием человеческой фигуры. Гигантское существо возвышалось над нами, упираясь головой в потолок пещеры. Потом чудовище уселось на трон. Густое жужжание понемногу превратилось в почти человеческую речь. И это было отвратительно.
— Добро пожаловать, дорогие путешественники! — объявили мухи. — Вы достигли порога владений Владыки Терний. Дальше вам не пройти, ибо Владыка не желает, чтобы его беспокоили. Потому здесь я — демон, призванный сюда из ада, дабы охранять покой Владыки, рыцарь преисподней, чьё проклятие — подчиняться слуге неба до тех пор, пока не исчезнет Тёмная Сторона или не иссякнет течение времени. Иногда мне кажется, что колеса вселенной вертит ирония. Впрочем, у меня место хлебное, грех жаловаться. Приветствую тебя, Сладкая Отрава. Давненько не виделись. Как тебе апартаменты? Не высший класс, но есть что-то родное?
— Привет, Вул. Как вышло, что ты связан волей смертного?
— Владыка Терний обладает запретным знанием… А это Грешник? Единственная душа, не потерявшая в аду способности любить?
— Да, перед тобой Сидни.
— Ты извращенец! — сообщил демон Грешнику. — И к тому же дурак, раз до сих пор веришь в адскую ложь. Тебя все равно погубят и утащат обратно в преисподнюю. Для Сладкой Отравы это всего лишь работа, а работать она всегда умела.