***
После тренировки я испытывала моральное удовлетворение, потому что Маркову прилетело в лоб квоффом, когда он в очередной раз критиковал мою подачу. Власов отвесил мне полушутливый поклон (если его вообще можно сделать на метле) и подлетел к среднему кольцу, стараясь не попасться под горячую руку нашего капитана. Я перекрутила волосы, так как они слишком растрепались, и повернула метлу, желая войти в поворот и вернуться к воротам. Макаров в очередной раз замахнулся битой и отбил бладжер. Тот летел в сторону Новицкой, но она быстро от него увернулась, исчезая где-то чуть выше меня. Спустилась она секунд тридцать спустя, держа в руке трепыхающийся золотистый мячик. - Спускаемся! - проорал Руслан, опуская черенок метлы прямо в землю. Я последовала его примеру. Власов ждал меня около трибун. Да, мы с ним снова расстались, сразу после того, как я выписалась из мед.пункта. Он на это отреагировал с сарказмом, отмечая тот факт, что мы все никак не можем сойтись с ним характерами. Для общественности это было подано так, что никто не усомнился в том, что у нас сохранились добрые и дружеские отношения. - Отдай мантию, пожалуйста, - сквозь зубы прошипела я, пытаясь никак на нем не сорвать свою злость. Хотя стоило бы. - Пожалуйста, - он протянул мне мою одежду и, дождавшись того, как я заберу, удалился к Алине, которая удивленно приподняла брови, глядя на наше «милое» общение. Я пообещала себе обязательно сломать ему шею, если такая возможность у меня будет. В кармане мантии я нащупала странную бумажку, которой там быть не должно - карманы перед тренировкой я всегда вытряхивала. Сегодня, одиннадцать вечера, пятая скамейка на шестой алее. Свидание? Что ж, пора расставить все точки над «i». В назначенное время я сидела на скамейке, закинув ногу на ногу, и была готова ко всему. Но не к букету лаванды. Я отшатнулась от Малфоя, который пытался мне этот букет вручить. - М-Малфой! У меня аллергия на лаванду! - я, наконец, смогла от него отойти. Он озадаченно смотрел на букет в своих руках. - Так это твоих рук дело? Как же ты меня бесишь! - Я просто хотел тебя порадовать, - попытался оправдаться он, пытаясь куда-нибудь деть эту сраную лаванду. У меня уже глаза начали слезиться. - Прежде чем радовать девушку, надо узнать о ее предпочтениях. И ты меня уже один раз порадовал, больше не надо. Что ты хотел? - Он опустил букет на скамейку и стал подходить ко мне. Я осталась стоять на месте. - Ты мне нравишься, Соловьева. Я постоянно думаю о тебе. - У меня должно было радостно замереть сердце? Или я должна была почувствовать рой бабочек в животе? Так вот. Этого не было. - Малфой, не смеши меня. Ты меня выебал, потом морщил нос, всячески унижал, а тут вдруг - «ты мне нравишься»! Так вот, как ты думаешь, какая у меня должна быть реакция? Ты отравлял мне жизнь в течение нескольких месяцев и хочешь просто это забыть, словно этого никогда и не было? Так вот. Не получится, - я продолжала говорить, говорить и говорить о том, как он меня бесил, как отравлял мне жизнь и какая он скотина позорная. А он молча смотрел на мои движущиеся губы и молчал. Но выражение лица у него было странным. Вот он вроде стоит передо мной, я даже могу его потрогать, но мыслями он находится в другом месте, полностью игнорируя мою пламенную речь. - Ты даже меня сейчас не слушаешь! - я легонько ударила его по плечу, желая привести в чувство. Он улыбнулся и схватил меня за голову, наклоняя к себе. И поцеловал. Это был третий поцелуй, верно? Третий, блядь, поцелуй с человеком, который меня раздражал и унижал. Я что, жертва Стокгольмского синдрома? Что вообще со мной происходит, что я позволяю какому-то хлыщу со мной целоваться? Но при всех этих мыслях я от него не отстранялась.