Голос мужчины дрогнул. Он закусил губу и замолчал, но рука его продолжала медленно, осторожно гладить холку кота.
— Выкормил из пипетки — он есть не мог. Молоком отпаивал. Потом у него глаза гноились, с животиком не то было — вроде как энтерит. Я его в район возил в ветлечебницу. Вылечил. Такой котейка вырос — это что-то! Хулиган! Такой прыгучий, такой шустрый, да все с затеями! Привычка странная у него — он как медведь лапу сосет, когда ему очень хорошо. Запрыгнет ко мне на грудь, и давай сосать лапу — ну чисто медвежонок! Тархтит, и лапу сосет! Смешной такой…человечек. Я все дырки заделал в заборе, чтобы он не выбрался, чтобы не перелез к этой мегере. Но разве его удержишь? Он ведь своенравный, как ребенок — возраст еще такой, подростковый. Год коту — как лет тринадцать человеческому дитя. Ну и вот…
Мужчина встал, прошел на середину комнаты, опустил кота на пол. Тот сразу открыл глаза, как-то странно мявкнул, будто спрашивая: «Зачем?» Хозяин же дома отошел назад, сел на стул и поманил:
— Митенька, иди сюда! Иди ко мне, мой хороший!
У меня сжалось сердце: кот пополз на передних лапах. Задние лапы бессильно волочились, как две тряпочки. Полз он довольно-таки быстро, уже видать привык ползать, так что через пару секунд оказался у ног хозяина. Тот снова взял его на руки и грустно, долгим взглядом посмотрел на меня:
— Вот так. Ударила она его — то ли палкой, то ли лопатой. Позвоночник перебила. Потом перебросила в мой двор. Он приполз к двери — я вышел, поднял его…
Голос мужчины пресекся, он замолчал, видимо справляясь с волнением. Затем продолжил:
— Я его по ветлечебницам повез. Снимки делали, сказали — безнадежно. Порваны нервы, не срастутся. Можно конечно операцию попробовать сделать, она очень дорогая и опасная, после нее вообще может не выжить. Да и не берется никто…смотрят, как на идиота — простому дворовому коту такую операцию?! Предлагали усыпить, чтобы не мучился. Только я не могу. Я сам такой…как кот с перебитой спиной. И меня тогда усыпить? Одного боюсь — умру, что с ним будет? Был бы здоров, так хоть бы мышами на улице мог прокормиться. Или кто-нибудь бы взял домой — он красивый, ухоженный, домашний. А вот такого, инвалида — кто его возьмет? Будет умирать в муках, голодный. Пока я жив — ему хорошо. Его любят, он сыт, в тепле. На горшок только трудно ходить, но я помогаю. Купаю в время от времени, он всегда чистенький. Держусь вот на этом свете…ради него. Сердце у меня плоховатое, того и гляди в ящик сыграю. Ради него только и держусь. И это история меня сильно подкосила. Говорят — эта негодяйка и предыдущего соседа до инфаркта довела, а меня-то…и доводить не надо. Еще один инфаркт, и конец. Ну да, скажете — лучше бы я жил в городе, в квартире, чтобы и скорая, и все такое… И будете правы. Но…вы слышали, что я вам рассказал.
Мужчина замолчал, так и не подобравшись к главному, и я решил ему помочь:
— Подождите…заявлению от роду всего неделя. То есть с того времени, как она ударила кота прошло всего неделя? А когда же вы успели по ветклиникам поездить?
— Нет. Я видимо неточно рассказал, простите…разволновался. Год прошел. Я ведь что думал — Митя на дорогу вышел и под машину попал. У него еще и ребра были сломаны, и голова распухла. Она ведь его о стену добивала. Как Митя выжил — не знаю. Случился очередной скандал — она начала забор ломать, обвинила меня в том, что я поставил забор незаконно, и вообще — он дает день на ее грядки, и что она его снесет. Била забор кувалдой, покорежила целую секцию. Ну я и пошел с ней разговаривать, пока она совсем в раж не вошла и все не уничтожила. Тут она мне и выложила, видимо хотела сделать побольнее. Сказала, что меня придушит, как моего поганого кота, и жаль, что его не добила — надо было ему башку отрезать. В нее как бес вселился. В руке кувалда, орет, слюнями брызгает, машет своим боевым молотом. Ну — тут у меня как помутнение случилось, после того, как про кота сказала. Лопата стояла у забора — снеговая, деревянная, я схватил ее, и…в общем — врезал ей по голове. Лопате конец, пополам, а эта…вроде как в себя пришла, приступ бешенства прошел. Пообещала меня посадить, повернулась и ушла в дом. Потом мне сказали, она поехала в больницу зафиксировала побои, а затем и заявление написала в полицию. Ну, вот и результат — вы теперь у меня дома. Вот вся история. Я не знаю, что делать — и жить здесь уже невозможно, и деваться мне совершенно некуда. Переехать назад, в квартиру? Там люди живут, контракт. Продать дом, купить другой? Можно, конечно…но только попробуй-ка его продать. Это же только я такой дурак, интеллигент чертов — решил, что все люди тут только и думают, как друг другу помочь в беде. А оказалось…вот оно так. Нарвался. Боюсь — посадят меня, так Мите конец придет. Можно сказать — куда ни кинь, всюду клин. Как думаете, посадят меня?