— Спасибо, Петь, — вздохнул Мишка. — Не забуду.
— Да чего там… — махнул рукой Петр. — Я на завтра на утро билет взял домой. Отпуск заканчивается, да и Верочке там с детями тяжко одной, — чуть улыбнулся при воспоминании о жене и детях мужчина.
— А я и гостинцев детям не купил… — расстроился Михаил.
— Ничто. У них все есть, Верочка им все покупает — и сладости, и игрушки, и одёжу, — довольно оглаживая живот, улыбнулся Петр шире. — Так что не переживай, они ни в чем не нуждаются.
— Ну ладно, я тогда посылкой вышлю с первой зарплаты, — слабо улыбнулся и Миша. — Петь, расскажи о ребятах… А то и не поговорили мы с тобой…
Мужчины засиделись далеко за полночь. Утром Михаил проводил друга до вокзала и отправился к своему новому месту службы — знакомиться с начальством и коллегами.
Глава 17
Алексей с трудом вынырнул из воспоминаний старика.
— Дед Михей… — затряс он головой. — Так много всего… Никогда ты столько сразу не показывал, — растерянно пробормотал мужчина, пытаясь отойти от путешествия в прошлое деда Михея, от эмоций, затопивших все его существо.
— Аннушка надолго сегодня ушла, время есть, вот и показал. Да и обещался я тебе рассказать… Вот, рассказал, — невесело хмыкнул старик, по морщинистым щекам которого все еще скатывались редкие слезинки, теряясь в бороде. — Много у тебя вопросов, Алёша… Сейчас спрашивай. Аннушка еще часа три не придет, время есть покамест. Опосля-то сложнее будет.
— Почему, дед Михей? — нахмурился Алексей.
— Так выздоровела Аннушка. Еще вот пару дней подлечу по мелочи, и все, — улыбнулся старик. — В эти дни она рядом будет, особо не поговорим.
— Так у нас же еще будет время, — улыбнулся мужчина. — Знаешь, мы тут с Анюткой поговорили, и решили забрать тебя к нам. Нечего тебе тут одному… Тяжко уже. Дед Михей, сдал ты сильно… А у нас места хватит, не волнуйся. Да и не обидим с Анюткой тебя никогда ни словом, ни делом. Сам ведь знаешь! И Альму заберем обязательно, ты не подумай! — заторопился он, просительно глядя на старика. — Я тебя здесь больше не оставлю!
— Альму обязательно, — хмыкнул в усы старик. — Смотри, Алёша, слово свое сдержи! А сейчас не трать время попусту, спрашивай. Охота мне поболе тебе рассказать, авось что и запомнишь…
— А? Да… Ты только скажи, что с нами поедешь. Дома и дорасскажешь, — упрямо вцепился в него мужчина. — Там времени еще много будет! А тебе отдыхать надо побольше. Устал ты уже сильно. Всю жизнь вон… — махнул он рукой. — Но теперь мы о тебе позаботимся. Там город все-таки. И доктора есть, и клиники хорошие…
— Ты, Алёша, Альму мне не потеряй. Помощник она больно хороший, — серьезно взглянул на него старик. — Но довольно. Об этом опосля побеседуем, как Аннушка вернется. Ты меня спросить хотел, так спрашивай. А то без ответов останешься. Сегодня отвечу, а боле к этой теме возвращаться уж не станем, — строго посмотрел на него дед.
Алексей нервно взъерошил волосы, собираясь с мыслями. Вопросов действительно было много.
— Дед Михей, а… Ты правда тогда дар свой потерял? Но сейчас же он есть? Значит, вернулся? А как? И как же ты жил без дара? Ты же привык к нему… Тогда, на фронте, когда ты им пытался не пользоваться, ты чувствовал себя неполноценным… Как же теперь-то? И Лена… Бедная… Как это страшно… — он вздохнул, прервав сумбурный поток слов. Подумал. Старик молчал, серьезно глядя на него. Продолжал ждать вопросов? Чтобы ответить на все разом? Алексей, бросая на него осторожные взгляды, вздохнул и продолжил: — Как ты дальше жил? А Влад? Что с ним стало? Ты потом еще женился? Как ты сюда-то попал? — Алексей снова замолчал, решая, извиниться ему, что заставляет деда вспоминать неприятные для него моменты или тот воспримет все нормально?
Дед Михей помолчал немного, словно собираясь с мыслями.
— Как дальше жил? — задумчиво проговорил он, сцепляя руки. — По инерции. Как в тумане. Жизнь потихоньку начинала входить в колею. Без дара было сложно. Я учился. Учился жить без Лены. Учился понимать людей, не зная их мысли. Учился быть таким как все. Учился быть обычным человеком.
На новом месте работа была другой. Теперь меня могли вызвать в любую минуту. Я мог не появляться дома по несколько дней, засыпая прямо в кабинете. Но то и неплохо было — работа позволяла забыться, отодвигая все личное. На переживания времени не оставалось. Питаться зачастую приходилось на ходу, бутербродами. Дома я тоже практически не готовил — и сил не оставалось, да и не особо хотелось.
Медленно, постепенно я приживался. Затихала, зарастала боль от утраты Лены, постепенно отходила на второй план. На аэродроме я больше не появился ни разу. Начали списываться с Владом, так и не сумевшим расстаться с небом — теперь он тренировал десантников в условиях Севера.