— Ну, простите, что оказал вам такую медвежью услугу, — развёл руками Алекс.
— Да ладно, в конце концов, для него это издержки ремесла. Пошли, перенесём его сюда, что ли?
Через несколько минут Мосластый уже сладко посапывал в ванной комнатке номера Пака, а детектив, расхаживая — шесть шагов до окна, шесть шагов — говорил Алексу:
— Вы не обращайте внимания, что я тут мельтешу. Стресс снимаю, так сказать. Сейчас поедем за город. Это не бегство, не думайте. Мы с вами уязвимы везде. Но там, по крайней мере, воздух, природа, погода сейчас славная. Но прежде… — Он тяжело вздохнул. — Неприятная у меня сейчас роль и не нравится мне то, что должен сделать. Люди обычно сильны именно своими иллюзиями. А тут — здрасьте — голенькая и неприятная правда.
Алекс насторожился.
— Это вы к чему ведёте? — пристально глядя на Пака, спросил он. — Вы что-то знаете о моём отце?
— Мало что, но знаю, однако речь не о кэптэне. Сейчас я покажу вам один сюжетик, хроника, так сказать. Я его немного смонтировал и прокомментировал. Смотрю иногда сам. Ну, и если нужно кого-то просветить насчёт того, как по-настоящему обстоят дела, тоже показываю. Это проще, чем словами… доходчивей. Так что садитесь поудобнее и постарайтесь смотреть без вопросов. В конце сюжетика всё поймёте, что неясно будет.
Он выглянул из хижины и смущенно огляделся.
Голос за кадром:
"Гоблин ни за что не поднялся бы в такую рань, но под окном хижины кто-то долго выкрикивал какие-то странные и сложные сочетания звуков. Чего доброго, это было его имя. И, вполне возможно, его вызывали на бой. На мечах или на амулетах.
К радости гоблина возле хижины уже никого не оказалось. Может быть, кричавшему надоело драть глотку. Может быть, он и сам не слишком рвался в бой. А может быть (и это был бы лучший вариант), все эти вопли совсем не были именем гоблина, а просто-напросто, голосовой гимнастикой".
— Доброе утро, — сказал кто-то негромко почти на ухо гоблину. — Я тебя разбудил? Сожалею. Но посмотри, какое удачное утро!
— Привет, эльф… как там тебя, не помню… Доброе, удачное… Э-э-э… как-то мы не так выразились…
Гоблин мельком окинул взглядом привычно безжизненную серую пустыню, начинавшуюся у его ног.
Голос за кадром:
"Разговаривать, даже с неудачными выражениями, было интереснее".
— Ничего, ничего, ответил его собеседник. — Я тоже опять всё забыл, даже твоё и своё имя. И опять придётся пробираться в Резиденцию и заглядывать в Книгу.
Голос за кадром:
"Бедный эльф! — подумал гоблин. — И ведь милейший же человек!"
А эльф вполголоса продолжал распространяться о своих печалях:
— Ты же понимаешь, записывать ничего не дозволяется. Разве что памятные дощечки. А я всегда был немного рассеянным. И вот: я помню, что я — эльф. Но какой? Вот в чём вопрос! Светлый или Тёмный? А может быть, прозрачный? И опять же… имя… Ну не могу я запомнить такое дичайшее сочетание букв. Единственное, что помню: начинается оно на Ы. Или на КФЫ?
— На Ы, на Ы, — успокоил эльфа гоблин и тяжко вздохнул. — А я вот своё имя забыл начисто. Хоть бы вспомнить пару первых букв. Я бы ими вполне обошёлся!
— Гоблин-заика? — с сомнением спросил эльф.
— А почему нет? — запальчиво возразил гоблин. — Такой, понимаешь ли, фирменный знак, имидж!
— Ш-ш-ш! — эльф погрозил ему пальцем. — Нужно говорить: обличье или личина.
— Причём тут лицо, когда я о выговоре? И разве мы не одни?
— Как же одни, когда на краю крыши пристроилась горгулья и слушает нас, вон, глянь.
— А, — широко улыбнулся гоблин. — Привет, Све… Гм-м… Я хотел сказать: приветствую тебя, горгулья… э-э-э… Ну, не важно, как тебя зовут.
— Да в конце концов! — неожиданно вскипел эльф. — Хватит, хватит с меня!
Горгулья торопливо спрыгнула с крыши и ласково взяла эльфа за руку. Эльф невольно отпрянул. Потом смутился и виновато сказал:
— У тебя такие холодные пальцы.
— Ничего не поделаешь: камень, — с улыбкой пожала горгулья плечами.
— Ну что ты орёшь! — мягко втолковывал эльфу гоблин. — Опомнись! Ещё Светлый Маг услышит и обернёт тебя в мелкую нечисть. На место нынешней.
Эльф фыркнул, но промолчал. По всему было видно, что ласковое, хоть и холодное прикосновение горгульи и слова гоблина пролились бальзамом на его вскипевшую душу.
— Ладно, — сказал гоблин уже деловито. — Раз все подхватились, как ранние… гм-м… неважно кто… то пора за работу! Где колесница, запряжённая драконом? Эге! Я вижу дракона, но не вижу колесницы.