О, что это был за взгляд! Пронзительный. Прожигающий. И столь проницательный, что Аня невольно затрепетала. Она за всю свою жизнь никогда не видела таких красивых мужчин, разве что на гениальном полотне Врубеля "Демон сидящий". Только бывший муж, по мнению Ани, мог бы составить красавцу-колдуну достойную конкуренцию, но лишь только за счёт подкупающего обаяния.
Магистр, конечно, как и положено демоническим персонам, был одет во всё чёрное. Длинные чёрные волосы вились по плечам, а чёрнющие огромные глаза поблёскивали в темноте, как драгоценные камни. Да и вся фигура его была как будто выточена из камня самим Роденом - мастером выразительных и прекрасных форм.
Оглядевшись, Аня поёжилась. Интерьер кабинета был подстать хозяину - загадочный, жуткий и одновременно завораживающий. Повсюду - полки, полки. Тяжёлые основательные шкафы с ящиками и снова полки со всякой всячиной - от мерцающих металлических шкатулок до заспиртованных лягушек и скелетов каких-то грызунов.
Принимая во внимание местные порядки, окон в помещении не предусматривалось. Но ведь что-то из благ цивилизации должно было иметься в наличие, хотя бы люстра или настольная лампа. Но, нет, кроме уже виденного ранее карманного фонарика, помещение освещалось лишь десятком тонких свечей. Чёрных свечей. Аня таких никогда не встречала, даже в самых вычурных арт-салонах, из чего девушка сделала неутешительный вывод: "Колдун! Да, и, к сожалению, далеко не светлый", а почему "к сожалению", она так и не смогла себе объяснить.
Дождавшись пока пациентка немного успокоится, Марэй подошёл к девушке сзади и без лишних предисловий повелел закрыть глаза.
- Сейчас я проведу ладонью по линии позвоночника, а ты говори мне, что чувствуешь.
И тут же по Аниной спине словно поползла ледяная змея:
- Ой, холодно-холодно!
- Хорошо, а теперь?
В ту же секунду вместо хладнокровной рептилии вдоль позвоночника словно покатился раскалённый круглый камень.
- Горячо, очень!
- Хорошо, - снова бесстрастно повторил колдун и тряхнул ладонью, будто пытаясь избавиться от прилипшей соринки, - сейчас я потяну тебя назад, не прикасаясь. Не бойся, ты не упадёшь, я успею тебя поймать.
"Почему это он ко мне на "ты" обращается, да меня уже лет шесть все на работе только по имени-отчеству величают. И как это собственно, потяну, не прикасаясь?" - успела лишь подумать Аня, как вдруг явно почувствовала, что могучая неведомая сила тянет её за затылок. С места она почему-то тоже не могла сдвинуться и уже смирилась с тем, что грохнется головой о каменный пол, но тут же была аккуратно поймана сильными руками магистра.
- Хорошо, - снова обронил магистр, - сможем взаимодействовать. Присядь, - он указал на струганую лавку.
Аня буквально в изнеможении опустилась на сидение, испытывая невероятное блаженство уже от того, что чародей отстал от неё и даёт передышку от своих ужасных затей. Видя, что Аня вновь собирается объяснять ему, что она, мол, оказалась здесь по ошибке, Марэй жестом приказал замолчать.
- Объясню, зачем я позвал именно тебя.
- ?!
- У тебя есть то, что тебе вовсе не нужно, но пригодилось бы мне. Я готов избавить тебя от этого. Но необходимо твоё согласие.
- Что? У меня есть... что? - уже устала удивляться Аня.
- А вот сейчас посмотрим. На-ка, гляди, - магистр открыл перед Аней свою ладонь и подвинул ближе свечу.
Совершенно непроизвольно Аня забегала глазами, пытаясь прочесть. Но отпрянула в полном смятении, таких знаков она не видела ни на одной руке. Линии путались, устремлялись не туда, куда нужно. Например, линии сердца у магистра не было вовсе, зато линий ума было три, они шли параллельно друг другу не прерываясь. Линий жизни было две, и шли они не как положено: огибая холм Венеры вокруг большого пальца, а неестественно изогнувшись, обе линии жизни вдруг почему-то вовсе заворачивали в обратную сторону - на холм Луны. Линия Судьбы петляла, пропадала, появлялась, как ей вздумается. Прочесть и что-либо понять по такой ладони было совершенно невозможно.
- Это же "Ладонь мага"! Её невозможно прочитать. Я только слышала о таких, но вот первый раз вижу, - констатировала Аня, с опаской поднимая глаза.
По лицу Марэя пробежала тень удовлетворённой улыбки. Колдун привычным движением машинально наклонил голову, хитро прищурив глаз, и глянул на Аню как-то сбоку - одной стороной лица, что стал похож на большого чёрного ворона, изучающего добычу, перед тем как начать клевать.
- Видеть судьбу через длань - это твой дар. Знаю, что он тебе не нужен, только мешает.
- Мешает... - как заворожённая одними губами повторила Аня.
- Проклятый дар твою судьбу остановил. Не пойдёшь дальше, пока его не сбросишь. Ну, что, отдашь?
- Да, - совершенно не задумываясь, согласилась Аня, находясь под гипнозом влажных чёрных глаз колдуна.
- Может что-то спросить или попросить хочешь?
- Н-не знаю даже...
- Ну, хорошо, - усмехнулся Марэй, - тогда начнём. Он усадил Аню на табурет посреди кабинета, накрыл голову синей материей, - Ты расслабься, постарайся ни о чём не думать, а главное - глаза не открывай.
Аня почувствовала, что колдун бесцеремонно положил ей на голову тяжёлую книгу, и, раскрыв, начал читать усыпляющую тарабарщину, напоминающую мантры.
Знакомая комната: старый бабушкин стол у окна, трельяж, каких теперь уже и не встретишь в современных квартирах, у тёплой печной стены дочуркина детская кроватка, вечно разобранный сломанный диван - "брачное ложе". Этого скрипучего монстра, пережившего сотню слёзных драм, бывший муж при разводе увезёт куда-то. С кем уж он на нём будет потом выяснять отношения - одному ветру в поле известно, как говорит бабуля. Муж почему-то дома, он молодой, а ещё весёлый и добрый, значит, подшофе: "Эх, какой же он всё-таки кудрявый да ладненький, всё при нём!".
Аня с ужасом понимает, что это уже было с ней когда-то. И вовсе не какое-нибудь секундное дежавю, а явственное осязаемое прошлое. Она даже знает, что именно случится дальше. И, действительно, её крепко обнимает бывший муж, который пока ещё даже и не подозревает, что совсем скоро он станет бывшим:
- Котёнок, а хочешь, мы тебе куртку купим? Красивую! Видел сегодня в витрине на "Новом рынке", а? Будет тебе от меня память!
Аня с отвращением уворачивается от его пьяных поцелуев и утыкается в подушку: "Ведь этого всего уже давно нет, почему же на душе по-прежнему так исключительно противно! Может надо сказать ему? Попробовать что-то изменить?". В сердце слабо шевельнулась надежда.
- Никита, ложись спать, не ходи в сенки, не звони никому. Пожалуйста!
- Да, я щас, мигом. Курну и всё. Спи.
Дальнейших уговоров муж уже слушать не собирался. Да, ничего невозможно изменить! Но лучше попробовать и пожалеть, чем вовсе не пытаться. Аня валится на подушку, чувствуя невероятную усталость, только сна почему-то нет и нет. Она знает, что не нужно зазря травить душу, что Никита сейчас снова там, как тогда, допивает очередную бутылку и болтает по телефону со своей хамоватой любовницей-молодухой, которая внаглую могла названивать по ночам и дуром лезла в чужую семью, пока не добилась своего.
"Не нужно, не ходи туда, не рви душу, - уговаривает себя Аня, но ноги несут к двери, - Что ты хочешь там услышать? Как человек, которого на "Божничку посадила", тебя с грязью мешает... ...или... ...а вдруг, сейчас, вот сейчас всё совсем по-другому будет, вдруг, он там просто курит... покурит и придёт? Ведь не может же просто так - глупо и нелепо оборваться их большая любовь. Сколько лет ждала его из мореходки, потом с морских вахт. Дождалась. Но как можно забыть страстные встречи, самое яркое, что только и было в жизни. Как же можно было это предать, променять на кого-то?!".