Один матрос с душераздирающим криком прыгнул на палубу передо мной и, приземлившись с расставленными ногами на щупальце, взмахнул мощным обоюдоострым топором.
Раздался предупреждающий крик Андары, но было поздно. Топор опустился со свистом и отсек кусок щупальца метровой длины. Черная кровь попала на матроса. Там, где она коснулась его кожи, начал клубиться дым. Матрос вскрикнул, выронил свое оружие и, пошатнувшись назад, ухватился обеими руками за свое лицо. Еще до того как изувеченное щупальце сползло с борта и исчезло в море, матрос был мертв.
— Роберт, ко мне!
Крик Андары наконец-то вывел меня из оцепенения. Я поднял глаза, на секунду задержал взгляд на лице колдуна и, увидев, что он жестами показывает мне следовать за ним, кивнул ему. Андара сбросил с себя плащ и достал из трости шпагу. Цепочка со звездообразным амулетом виднелась на его груди. Тоненький клинок рапиры раскалился, наверное от сильного внутреннего огня.
Я встал за Андарой и оперся на поручень. Палуба судна превратилась в поле битвы. Десятки зеленых извивающихся щупальцев поднялись из моря перед бортом судна, образовав раскачивающийся смертоносный лес чешуек и жадно хватающих воздух дьявольских пастей. Некоторые матросы беспрерывно стреляли, другие, вооружившись баграми и длинными шестами с железными остриями, рубили и кололи щупальца, пытавшиеся заползти на палубу. Участь их несчастного товарища послужила им предостережением — они избегали слишком близко подходить к смертельным змеевидным конечностям, ограничиваясь лишь сбрасыванием содрогающихся щупальцев в море. На какой-то миг мне даже показалось, что они побеждают.
Но лишь на миг. Силы матросов быстро шли на убыль, в то время как морское чудовище не знало ни усталости, ни боли. Все больше мощных щупальцев с шипением выныривали из воды, взбирались, словно жадные зеленые змеи, по стенке борта вверх, обвивали кольцами поручни и пытались ухватить матросов.
Смертельная схватка за гребную шлюпку закончилась: шлюпка почти полностью скрылась под колышущейся зеленой массой. Крики матросов затихли. Я еще успел увидеть, как оборвалась со свистящим звуком толстая цепь, на которой висела шлюпка. Кулак из щупальцев тряс и рвал шлюпку уже над самой поверхностью воды.
— Будь все время возле меня, Роберт, — тяжело дыша, сказал Андара. — И не бойся: с тобой ничего не случится до тех пор, пока ты со мной.
Он очень ловко перепрыгнул через судорожно передвигающееся щупальце, оступился на скользкой палубе, но, широко расставив руки, сумел сохранить равновесие. Шпага в его правой руке молниеносно вращалась, описывая полукружия, разрезая чешуйчатый защитный слой конечности чудовища, оставляя на щупальце глубокие зияющие раны.
Но в этот раз порезы не заживали! Напротив — казалось, что лезвие клинка Андары смазано ядом, который заставлял широко раскрываться края каждой раны. Черная кровь, вытекая, подобно кислоте въедалась в доски палубы, но через мгновение иссякала. Блестящие чешуйки сначала слегка сморщились, а затем скрутились, словно сухие листья. Конечность вздрогнула, поднялась над палубой и ударила по мачте в последний раз, уже без силы. Спустя несколько секунд щупальце стало совершенно сухим, словно ветка, пролежавшая несколько месяцев на изнуряющем солнце. Я инстинктивно отшатнулся и прикрыл рукой рот.
Андара не позволил мне дальше наблюдать эту ужасную картину. Он схватил меня за плечи, развернул и потащил за собой к поручням, туда, где стоял лес из бьющихся щупальцев.
Матросы были оттеснены беспощадным натиском чудовища. Однако они защищались с отчаянной храбростью, и, несмотря на свою невероятную регенерационную способность, большая часть конечностей чудовища была усеяна ранами. Палуба бурлила от едкой крови, вытекавшей из щупальцев, но и среди матросов не было ни одного, кто бы не пострадал от многочисленных ожогов разной степени тяжести. А из моря выныривали все новые и новые мощные зеленые щупальца.
Андара взмахнул шпагой. Лезвие ударило по щупальцу, только что ухватившему за ноги одного из матросов, разрезало конечность чудовища на две части и затем, как продолжение того же взмаха, резануло по второму щупальцу, которое, словно хищная птица, обрушивалось на нас сверху. Последствия были все те же: чешуйчатая кожа сморщивалась и иссыхала на глазах, затем конечность отмирала.