Несмотря на скорость, с которой скакал Архан, он ощутил ветерок от клинка Сузеба, рассекшего воздух в дюйме от него. Архан проскакал еще футов десять и только тогда натянул поводья. Его кобыла сердито тряхнула головой и ударила копытом, когда Архан заставил ее повернуть назад, на еще один заход.
Сузеб все еще пытался одной рукой удержать колесницу, оглядываясь на Архана. Ухмыляясь, как сам владыка тьмы, визирь опять устремился к Льву, на этот раз сзади, занес над головой меч и стал читать заклинание. Вокруг клинка закурились черные зловонные испарения.
В последний миг ликование Архана сменилось тревогой. Сузеб отпустил поводья и перехитрил бессмертного. Великий воин стремительно повернулся и взмахнул своим огромным мечом, нанося косой удар слева.
Бессмертного спасла только сверхъестественная быстрота реакции. Он резко натянул поводья, и лошадь замерла на месте. Клинок Сузеба описал сверкающую дугу и разрубил не Архана, а шею животного. Обезглавленное тело кобылы качнулось вправо, и оба они — и всадник, и лошадь — со всей силы рухнули на колесницу Льва. Послышался треск дерева и скрежет металла, Архан ударился о борт боевой машины так, что захрустели кости, и впал в забытье.
Когда окруженное Бронзовое Войско услышало пение боевых рогов Бхагара, раздались ликующие крики. Союзники прибыли как раз тогда, когда в них особенно нуждались. Акмен-хотеп ощутил прилив надежды.
Неужели они смогут вырвать победу?
Царь-жрец снова посмотрел на Мемнета и Сухета.
— Видите? Боги нас не покинули! — воскликнул он. — Теперь мы должны доказать, что достойны их помощи. Взывайте к их силе, и уничтожим Узурпатора раз и навсегда!
Сухет услышал просьбу Акмен-хотепа, и его лицо исказил страх, но он все же кивнул.
— Да будет так, — произнес он убитым голосом и повел своих жрецов в сторону, чтобы начать читать заклинания.
Царь-жрец повернулся к Мемнету и спросил:
— А как насчет тебя, верховный иерофант? Поддержит ли нас Великий Отец Птра в час нужды?
Мемнет шагнул к царю.
— Не смей разговаривать со мной таким тоном, младший брат, — негромко сказал он. — Ты что, не слышал Сухета? Боги не твои воины, чтобы им приказывать. Они потребуют слишком высокую цену за свою помощь, а платить придется нам, а не тебе!
Царь не дрогнул.
— Если боишься обратиться к своему богу, Мемнет, иди преклони колени перед Нагашем. Другого у нас не осталось.
Лицо Мемнета исказилось гневом настолько внезапным и сильным, что ушебти шагнул к царю и сжал свои огромные кулаки, чтобы защитить его. Верховный жрец сердито стиснул зубы, но когда он заговорил, из его уст не вырвалось ни единого слова брани в адрес царя, нет; он начал страстным голосом читать заклинание.
Акмен-хотеп увидел бисеринки пота, выступившие на круглом лице Мемнета, и ощутил дуновение горячего воздуха, быстро превратившееся в сильный ветер. Стрекотавшая тьма над головой забурлила, как штормовое море. Тонкие копья солнечного света пронзали бурлящую массу и успевали коснуться земли прежде, чем тьма поглощала их. Что-то черное, напоминающее град, падало вокруг Акмен-хотепа и его воинов. Царь увидел, что это хитиновые оболочки могильных скарабеев величиной с кулак взрослого мужчины.
Голос Мемнета сделался громче, перекрывая вой ветра и пронзительный речитатив Сухета. Казалось, что жрец Пхакта, бога солнца, страдает от невыносимой боли.
Акмен-хотеп боялся, что у него сейчас перепонки лопнут, и тут он услышал, как солдаты закричали в ужасе и благоговении, и в цепь холмов ударила раздвоенная молния.
Раскат грома прогрохотал так, словно настал конец света.
Архан резко распахнул глаза, услышав этот грохот, и на какой-то миг подумал, что кто-то ударил его.
Он лежал на спине в нескольких ярдах от искореженных остатков вражеской колесницы. Его лошадь разбила в щепки левое колесо боевой машины и опрокинула тяжелую колесницу. Четыре коня, впряженные в нее, в страхе унеслись прочь, волоча за собой оборванную упряжь. Вокруг в сумраке кричали люди и ржали кони, а кавалерия визиря, осаждаемая с двух сторон, пыталась спастись.
Проклиная все на свете, Архан попытался встать на ноги. С запозданием он понял, что из правого бедра торчит бронзовый обломок размером с кинжал. Он выдернул его левой рукой и заставил себя подняться. Бессмертный содрогнулся и ощутил знакомую боль в животе. Физическое напряжение и полученные раны поглотили почти весь эликсир жизни, данный хозяином, и смертельная усталость растекалась по телу визиря.
Дрожа от страха, Архан посмотрел на обломки колесницы Сузеба. Выжил ли воин? Он видел только куски дерева и металла. Тут искореженные бронзовые пластины зашевелились, и из-под них показались голова и плечи Льва.