— Ну? — требовательно спросил царь Разетры. — Видишь ты что-нибудь или нет?
Визири, окружавшие Хекменукепа, беспокойно зашевелились, услышав повелительный голос Рак-амн-хотепа, но сам царь ничуть не взволновался.
— Солнце превращает пыль в крутящуюся занавесь, — ответил он и прищурился, гладя в свое странное приспособление. — Вижу вспышки света и временами тень, но очень трудно разобрать, что все это значит. — Он выпрямился. — Может, сам поглядишь? — предложил царь-жрец, показывая на трубку.
Рак-амн-хотеп нахмурился, взглянув на необычный предмет.
— Я ничего не знаю о Тахоте и его путях, — пробурчал он. — Сомневаюсь, что он благословит меня специальным зрением.
Хекменукеп расхохотался.
— Тут не нужны особые молитвы, — заверил он. — Просто посмотри в трубку, и все. Стекло поможет работе глаза.
Рак-амн-хотеп отважился и взял в руки сомнительную трубку. На западе от холма армии Разетры и Ливары торопливо сворачивали с дороги и формировали боевые порядки под пронзительный вой рогов. Впереди и выше, у выхода из долины, в кружащейся пыли находился передовой отряд легкой кавалерии. Полчаса назад от них прискакал гонец с известием от командира: у Врат Рассвета замечены вражеские войска. И с тех пор ни слова. Может быть, легкие кавалеристы наткнулись на небольшой отрад и вытесняют его, а может быть, сражаются уже против всей армии Кватара?
Рак-амн-хотеп с самого начала знал, что поход в долину превратится в гонку со временем. Долина Царей считалась местом зловещим, преисполненным древней магии и беспокойных духов, обитавших в гробницах прежних неехарцев. Здесь ничего не росло, а ближайший источник воды находился в сотне миль. Высокие отвесные стены, ограждавшие долину, вынуждали путешественников проходить ее всю, от одного конца до другого. Восточный конец, известный как Врата Заката, охранялся городом Махрак и его войском жрецов-воинов. Западный, известный как Врата Рассвета, охраняла Стража Гробниц Кватара. Рак-амн-хотеп знал: у его войска будет шанс на успех только в том случае, если они успеют добраться до Врат Рассвета до того, как Кватар услышит об их приближении и заблокирует выход из долины. Если Стража Гробниц уже следит за Вратами Рассвета, армии союзников придется либо выдержать жестокую, кровавую битву, либо повернуть назад. После выхода из Махрака войско передвигалось по извилистой долине с поразительной скоростью, в основном благодаря парящим повозкам Ливары. При помощи знойного ветра пустыни они, нагруженные армейскими припасами, поднимались довольно высоко над землей и держались вровень с движущимся войском, а не волоклись кое-как медленными упряжками верблюдов или быков. Рак-амн-хотеп осмелился поверить, что их рискованная игра закончится успешно.
Боги смеются, когда люди позволяют себе надеяться, мрачно размышлял царь-жрец, подойдя к странному изобретению Хекменукепа и посмотрев в конец деревянной трубки.
Сначала он увидел только размытый кружок чего-то белого и, нахмурившись, уже собрался отстраниться, как вдруг изображение прояснилось. Рак-амн-хотеп застыл, поняв, что видит клубящиеся тучи с другой стороны долины почти так же четко, как если бы они находились в нескольких ярдах отсюда. Царь-жрец оглянулся на Хекменукепа.
— Как это боги делятся такой властью, не требуя ничего взамен? — спросил он.
Царь Ливары скрестил на груди тощие руки, улыбнулся и наставительным тоном изрек:
— Тахот учит нас, что дары созидания спрятаны в окружающем мире. Если у нас хватает ума, мы можем раскрыть эти тайны и использовать их. Таким способом мы почитаем богов.
Рак-амн-хотеп попытался понять, в чем смысл сказанного, но тут же сдался, пожав плечами. Ночью, когда разобьют лагерь, он принесет Тахоту жертву и будет считать, что отдал долг.
Вернувшись к трубке, царь Разетры понял, что опять ничего не может разглядеть. Он нахмурился и начал отодвигаться от трубки до тех пор, пока снова не увидел дальний конец долины.
Пыль и еще пыль, с раздражением думал он. И тут заметил, как в завесе пыли сверкнуло что-то бронзовое — возможно, шлем или острие копья. Потом на кратчайшее мгновение сгустилась смутная тень. Крупная, быстро двигающаяся — наверняка человек верхом на коне.