Глава седьмая
"Поединок" (продолжение)
...Почему никто не возвращается с того света? Может, потому что, попав туда, забываешь все, что было здесь? Или потому что там лучше, чем в этом мире? Или еще по каким-то таинственным причинам, вроде пятизвездочного рая?
Ничего подобного! Там не хуже, и здесь не лучше. Можно сказать, хрен редьки..., так что желающих вернуться нашлось бы, и немало. Так бы и толкались, пытаясь вернуться назад, к любимым людям, богатой жизни, въевшимся в душу дурным привычкам...
Но не возвращаются! И, как и всему на свете, тому тоже есть объяснение - это невозможность возвращения, непреодолимое препятствие, которое мертвые не могут, а порой просто не хотят преодолевать, и называется оно довольно просто - обратный путь! Возвращение, вот, что самое гадкое! Чтобы вернуться в свое тело, нужно вновь пройти тот же путь, только в обратную сторону. И если, когда ты идешь туда, у тебя еще теплится надежда, что там будет все по-другому, и ты попадешь, наконец, в обетованный и заслуженный своими мучениями мир, то обратно идешь, точно зная, куда возвращаешься. Ты пытаешься ухватиться за остатки сладостного забытья, но твой срок еще не подошел, и тебя неумолимо волочет назад, тащит, как заупрямившегося осла за впившуюся и рвущую в кровь десны уздечку. Выпихивает и выталкивает, бьет по пяткам, жжет огнем и леденит, стегает и пришпоривает, но добивается своего - ты возвращаешься назад, в свое бренное, опостылевшее тело, к своим незалеченным болячкам, нерешенным проблемам, к придуманному долгу и ненавистным обязанностям. К тебе возвращается память, и ты начинаешь думать о том, что там, где ты ничего не успел увидеть, было все же лучше, чем здесь. Тебе кажется, что там был мир полный загадок и удивления, которые ты не успел разгадать и удивиться. И тебе обидно! Обидно, что не успел ничего разглядеть, кроме какого-то белого света в странном тоннеле, которого, если подумать, может, и не было вовсе, и это лишь твоя память, успевшая зафиксировать последний миг перед смертью, дала толчок воображению, дорисовавшему и свет, и тоннель, и даже о чем-то говоривших с тобой ангелов...
Я не видел ангелов. И тоннеля из белого света тоже не видел. Я вообще ничего не видел, хотя был совершенно уверен, что умер. И это было единственным, что устраивало меня. Потому что я не хотел возвращаться обратно. Там, в мире несуществующем нигде, я понял, как устал от мира земного, от самого себя, от населявших его существ, с гордостью носящих ничего не значащее для природы звание человек - самых суетных, вредных и опасных существ. Я вспомнил, кто я такой, и что мне приходилось делать почти всю свою жизнь, и желание не возвращаться лишь усилилось. Снова лечить чей-то геморрой, резать чужие мозоли, счищать мерзко выглядящие гнойники, варить отвратительно пахнущие отвары, ковыряться в людских пороках и страстях - нет, только не это! А это был лишь малый перечень "добрых дел", которые стали моими обязанностями, долгом, буднями и праздниками...
Мне не хотелось возвращаться. И даже мысль о Марии, простившей и любившей меня, не могла заставить принять это возвращение. Я даже пожалел, что в свое время не научился довольно легкому способу останавливать собственное сердце - ох, как бы это пригодилось сейчас! Остановил бы этот маленький, подверженный страстям кровяной мешок и все! Нет меня! Умер проклятый колдун! Умер и унес с собой чужие болезни и радости, чужие проблемы и чужие надежды...