Элиус в белом костюме посреди чёрного леса…
<<Ты готов пожертвовать всем?>>
<<Ради Эрики?>>
Это был его собственный голос. Он смотрел на Эрику и знал ответы на все вопросы. Эрика была такой хорошей и такой красивой. Нежной, но настойчивой. Умной, смелой, честной, заботливой и любящей. Она его любит. Ради него она готова умереть. Эрика смотрела на Теодора. В её светлых глазах было много любви с тревогой… Теодор улыбнулся ей. И он был очень горд тем, что она нашла свои силы улыбнуться ему в ответ. Она сделала это, хотя находилась в окружении существ, о которых знала лишь по кошмарным мифам.
– Я кое-что придумал, – сказал Теодор, обращаясь к дедушке и всему Внутреннему Кругу. – Кубок Леты.
Настала гробовая тишина. Все лишь переглядывались друг с другом, а дедушка безотрывно смотрел на Теодора.
– Не только для неё, – продолжал он. – Но и для меня тоже.
Все зашептались. Дедушка закрыл глаза.
– Если я выпью достаточно, то забуду всё, – торопливо говорил Теодор и переводил взор с одного лица на следующее. – Забуду о Ночном Мире. Я больше не буду колдуном, не буду помнить, кто я такой.
– Ты станешь потерянным колдуном, – сказал Арадий. Его лицо было спокойным да умиротворённым. – Как медиумы, которые не знают о собственном настоящем происхождении. Потерянные ведьмаки могут жить среди смертных.
– Мы не будем помнить о Ночном Мире, – сказал Теодор, – и, получается, никогда не сможем нарушить Закон.
– Закон останется соблюдён, – с уверенностью произнёс Арадий.
Теодор ощутил, что Эрика сжимает его ладонь.
– Но… – начала уже она.
– Для нас это единственная возможность быть вместе, – сказал он, смотря ей в глаза.
В помещении вновь повисла напряжённая тишина.
И тогда заговорил Блейк:
– Теодор сказал мне, что они с Эрикой супруги по духу.
На мгновение Теодору показалось, что Блейк сказал это из вредности, чтобы отомстить Эрике.
Однако дедушка с удивлением взглянул на них:
– Супруги по духу… Я так давно не слышал о них.
– Архаичная легенда, – фыркнула Риса.
– Возможно, и нет, – тихо сказал Отец Кибел. – Возможно, древние силы снова обретают власть и пытаются что-то сообщить нам.
Дедушка опустил голову. Когда он снова посмотрел на Теодора, то заметил слёзы в его глазах. В первый раз за всю собственную жизнь Теодор увидел, что дедушка и вправду очень старый.
– Если мы разрешим это сделать, – сказал он, – если мы отпустим тебя, куда ты отправишься?
– Он отправится со мной, – ответила за Теодора Эрика. – Мой папа и брат уже полюбили его. Папе известно, что Теодор сирота. И если я сообщу, что он не может больше тут жить, то папа не будет задавать лишние вопросы.
– Ясно, – вздохнул дедушка.
Эрика умолчала о том, что её папа считает, что Теодор живёт в старинном доме под одной крышей с полубезумным стариком, но у Теодора появилось чувство, что дедушка знал об этом. Эд Харман окинул взором Внутренний Круг. Наконец он кивнул.
– Думаю, этот мальчик нашёл выход для нас, – сказал он, тяжело вздохнув. – Кто-либо против?
Все молчали. На большинстве лиц было написано искреннее сожаление.
<<Они считают, что такая судьба хуже самой мучительной смерти>>, – догадался Теодор.
– Я принесу кубок, – вдруг сказал Блейк и быстро выбежал из мастерской.
<<Как хорошо, – подумал Теодор. – Как хорошо, что скоро всё завершится>>.
Сердце его сильно стучало. Он так сильно сжал ладонь Эрики, что её пальцы онемели.
– Это вообще не больно, – прошептал он ей. – Мы просто на некоторое время потеряем ориентацию. Но после всё станет как прежде. Наша память будет такой же, но мы ничего не будем помнить о колдовстве.
– Тогда ты сможешь заняться зоологией, – ответила она. – Поступишь в Дэвис. – Она улыбалась, но её глаза блестели от слёз.
К ним подошёл Дэн:
– Я хотел… Я просто хотел попрощаться.
Он обнял Теодора, и тот обнял его в ответ.
– Извини, что втянул тебя во всё это, – сказал Теодор.
– Всё обошлось, – улыбнулся Дэн. – Ты же сказал им, что я ни в чём не виноват. Меня не накажут. Но в школе без тебя станет одиноко… – Дэн опустил голову, чтобы скрыть своё расстройство. – Будь счастлив.
В мастерскую вошёл Блейк. В одной руке он нёс оловянный кубок, в другой – бутылку из потускневшего от времени стекла. Стоило лишь Теодору взглянуть на эту бутылку, как его проняла дрожь. Горлышко бутылки было залито пробкой из воска и запечатано несколькими замысловатыми печатями. Дедушка сломал печати и стал выдёргивать пробку. Та не поддавалась, и тогда Блейк свободной рукой помог ему открыть бутылку. Потом дедушка наклонил бутылку над кубком в руках Блейка.