После этих слов Teодор почти полюбил его.
— Никто не сомневается в том, что Законы менять нельзя, – сказал Отец Кибел и скрестил свои полные руки на груди. – Мы не можем возвратиться к прежним временам и подвергнуть себя угрозе со стороны людей. Сейчас речь идёт о том, как сделать исключение для этих двоих. Можем ли мы что-нибудь придумать?
– Я не знаю, как это сделать, – медленно сказала Риса. – В любом случае нас могут обвинить в измене.
– И тогда в Ночном Мире опять разгорится война, – добавил Нуран Буруку. – Война одной расы против другой.
– Я не хочу, чтобы им причинили вред, – раздался голос Креоны. Она сидела в инвалидном кресле и говорила очень тихо. – Но они не могут жить в нашем мире, как и не могут жить в мире людей.
<<Это, – подумал Теодор, – и есть реальность>>.
Им не было места ни в одном из миров, пока он был колдуном, а Эрика – человеком. Идея пришла ему в голову внезапно, как удар молнии. Всё было так просто и так страшно. Но это могло всё разрешить.
<<Смогу ли я это выдержать?>>
<<Ты готов пожертвовать всем?>>
Всем, включая дедушку и Блейка, Дэна и Лавана, дядю Галена, дядю Гора, дядю Ура…
Влада и Себастьяна… Весь Сумеречный Круг.
Запахами трав, прикосновениями камней, песнями, заклинаниями, магическими чарами, которые он знал. Даже памятью об Элиусе.
Элиус в белом костюме посреди чёрного леса…
<<Ты готов пожертвовать всем?>>
<<Ради Эрики?>>
Это был его собственный голос. Он смотрел на Эрику и знал ответы на все вопросы. Эрика была такой хорошей и такой красивой. Нежной, но настойчивой. Умной, смелой, честной, заботливой и любящей. Она его любит. Ради него она готова умереть. Эрика смотрела на Теодора. В её светлых глазах было много любви с тревогой… Теодор улыбнулся ей. И он был очень горд тем, что она нашла свои силы улыбнуться ему в ответ. Она сделала это, хотя находилась в окружении существ, о которых знала лишь по кошмарным мифам.
— Я кое-что придумал, — сказал Теодор, обращаясь к дедушке и всему Внутреннему Кругу. — Кубок Леты.
Настала гробовая тишина. Все лишь переглядывались друг с другом, а дедушка безотрывно смотрел на Теодора.
— Не только для неё, — продолжал он. — Но и для меня тоже.
Все зашептались. Дедушка закрыл глаза.
— Если я выпью достаточно, то забуду всё, — торопливо говорил Теодор и переводил взор с одного лица на следующее. — Забуду о Ночном Мире. Я больше не буду колдуном, не буду помнить, кто я такой.
— Ты станешь потерянным колдуном, — сказал Арадий. Его лицо было спокойным да умиротворённым. — Как медиумы, которые не знают о собственном настоящем происхождении. Потерянные ведьмаки могут жить среди смертных.
— Мы не будем помнить о Ночном Мире, — сказал Теодор, — и, получается, никогда не сможем нарушить Закон.
— Закон останется соблюдён, — с уверенностью произнёс Арадий.
Теодор ощутил, что Эрика сжимает его ладонь.
— Но… — начала уже она.
— Для нас это единственная возможность быть вместе, — сказал он, смотря ей в глаза.
В помещении вновь повисла напряжённая тишина.
И тогда заговорил Блейк:
— Теодор сказал мне, что они с Эрикой супруги по духу.
На мгновение Теодору показалось, что Блейк сказал это из вредности, чтобы отомстить Эрике.
Однако дедушка с удивлением взглянул на них:
— Супруги по духу… Я так давно не слышал о них.
— Архаичная легенда, — фыркнула Риса.
— Возможно, и нет, — тихо сказал Отец Кибел. — Возможно, древние силы снова обретают власть и пытаются что-то сообщить нам.
Дедушка опустил голову. Когда он снова посмотрел на Теодора, то заметил слёзы в его глазах. В первый раз за всю собственную жизнь Теодор увидел, что дедушка и вправду очень старый.
— Если мы разрешим это сделать, — сказал он, — если мы отпустим тебя, куда ты отправишься?
— Он отправится со мной, — ответила за Теодора Эрика. — Мой папа и брат уже полюбили его. Папе известно, что Теодор сирота. И если я сообщу, что он не может больше тут жить, то папа не будет задавать лишние вопросы.
— Ясно, — вздохнул дедушка.
Эрика умолчала о том, что её папа считает, что Теодор живёт в старинном доме под одной крышей с полубезумным стариком, но у Теодора появилось чувство, что дедушка знал об этом. Эд Харман окинул взором Внутренний Круг. Наконец он кивнул.
— Думаю, этот мальчик нашёл выход для нас, — сказал он, тяжело вздохнув. — Кто-либо против?
Все молчали. На большинстве лиц было написано искреннее сожаление.