— Передай Теодору, что я искала его. Ладно?
— Насрать ему на то, что искала его! — выпалил Блейк гневным тоном. — Он ясненько дал понять мне, что больше не хочет видеть тебя. На месте тебя я бы держался подальше от него.
Эрика была обескуражена. Она нервно сглотнула и, ничего не сказав, развернулась и пошла прочь по коридору.
<<Да поможет ей рыжая богиня грома!>>
А Блейк устремился к Теодору.
— Видал? Можешь быть счастлив, — прошипел он.
Но Теодор был далёк от счастья. Он пребывал в полной растерянности. Кубок Смерти всё ещё стоял перед его глазами.
— Думаю, нам двоим лучше от неё держаться подальше, — заметил он.
— Пошутил, что-ли? Она станет моей, — фыркнул Блейк. — Только если ты не имеешь виды на неё.
Теодор отшатнулся:
— Я?.. Нет.
— Тогда она моя. Я люблю борьбу не на жизнь, а на смерть. — Блейк провёл ладонью по волосам и пригладил их чёрные волны. — Хорошо, что в дедушкином магазине много приворотных снадобий, — мечтательно добавил он.
— Блейк, — медленно начал Теодор, стараясь собрать мысли, — ты не забыл, что сказал дедушка? Если у нас снова будут неприятности…
— Не будет у нас никаких неприятностей, — оборвал его брат. — Будут неприятности лишь у неё.
Теодор побрёл к себе в класс с чувством ужасной душевной пустоты.
<<Игнорируй, — говорил себе он, — ты не в силах помешать этому>>.
В коридоре, по пути в класс, он заметил только нескольких обитателей Ночного Мира: девчонку, скорее всего новенькую, похожую на оборотня, и преподавательницу, которая, судя по глазам, была ламией, истинной вампиршей, — и ни одной новообращённой вампирши, оборотня, ведьмы либо колдуна. Наверное, он мог ошибаться. Обитатели Ночного Мира могут изменять свою внешность и приспосабливаться. Они вынуждены так поступать. Лишь так можно выжить в мире, в котором чересчур много людей и эти люди привыкли уничтожать всех, кто отличается от них. На уроке литературы Теодор обратил внимание на мальчика в соседнем ряду: маленький, тощий, темноволосый и веснушчатый. Теодор не мог отлепить взор от его нашивки в виде тёмного цветка георгина.
Он взял тетрадь и, пока преподавательница что-то скучно объясняла, на последней странице нарисовал такой же цветок. Когда он поднял голову, то увидел, что мальчик глазеет на него с улыбкой. Теодор улыбнулся в ответ. На перемене они, не сговариваясь, вышли во двор школы. Мальчик оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что около никого нет, и с надеждой посмотрел на Теодора.
— Полуночный Круг? — спросил он.
— Сумеречный Круг, — ответил Теодор. — А ты?
Лицо мальчика осветилось улыбкой радости и его глаза чёрно заблестели.
— И я тоже! — сказал он и спешно добавил: — Таких, как мы, тут несколько, но они постарше и принадлежат к Полуночному Кругу. Я Дэн Эбфорс.
Мальчики пожали руки друг другу. Теодор обрадовался, что они с Блейком не одни в школе.
— Я — Теодор Харман. Единство.
Это было древнее приветствие колдунов, символ их гармоничного единения.
— Единство, — пробормотал Дэн. Он во все глаза и восторженно смотрел на Теодора. — Харман? Хранитель Очага? Сын Элиуса? Да ты что?! Не может быть!
Теодор рассмеялся:
— Все мы сыновья Элиуса.
— Ага, однако ты же прямой наследник. Это такая честь для меня!
— Для меня тоже большая честь с тобой познакомиться. Эбфорс — это <<сила, которая сметает всё на своём пути>>, да ведь? Тоже очень известный род. Да, — добавил Теодор, — мой кузен, Блейк, тоже тут. Мы новички. А ты? Ты тоже новичок? Я раньше не видел тебя в Лас-Вегасе.
— Мы в прошлом месяце переехали, — ответил Дэн. Он явно был озадачен. — Слушай, раз ты новичок, тогда почему говоришь, что раньше не видел меня?
Теодор вздохнул:
— А это долгий рассказ…
Тут прозвенел звонок на урок. Мальчики переглянулись.
— Встретимся за ланчем? — предложил Дэн.
Теодор кивнул, спросил, где располается кабинет немецкого, и помчался в школу. На последующих двух уроках он изо всех сил старался сконцентрироваться на объяснениях преподавателей, но из головы не выходило утреннее происшествие и светло-зелёные глаза.
Во время ленча он обнаружил Дэна сидящим на ступенях парадного входа. Теодор примостился около и открыл баночку йогурта, купленную в буфете школы.
— Ты собирался рассказать мне, почему ты знаешь всех наших в Лас-Вегасе, — напомнил Дэн ему.
Он говорил почти шёпотом, потому что вокруг было много ребят.