– Завтра логи почитает, со стыда окоченеет, – махнул рукой Дедок и выключил монитор. – Старый дурак!.. Говори, Снегурка. Я же знаю, зачем ты пришла. Не в первый раз, поди… и не в последний.
– Люб мне один человек, Дедок, – заалев, сказала Снегурка, – ой как люб! Ты не подумай чего, – спохватилась она, – у нас ни-ни, просто он замечательный. Исключительной души человек!
– Ещё бы, – хмыкнул себе под нос Дедок, мельком глянув на снегуркин живот. – Разумеется, замечательный. Не сомневаюсь.
– Ты… ты приведёшь её ко мне? – потупясь, тихо спросила Снегурка. – Я в долгу не останусь, сам знаешь.
– Знаю, – Дедок зевнул, прикрыв рот ладошкой. – Что, прежняя за год совсем надоела?
– Неинтересна она мне более, – поморщилась Снегурка. – Себе забери, ладно? Скучная та душа стала, мутная какая-то, пустая… ничего уже дать не может. Надоела. А у этого – особенная, Дедок! Душа, ах какая душа у него! Чистая, свежая…
– Они у тебя ежегодно особенные, – буркнул Дедок, – и поголовно все светлые. Давай адрес. – Снегурка торопливо сунула ему сложенный в четвертушку блокнотный листок, видать всё время в руке прятала. Сунула и отдёрнула руку, нечаянно коснувшись пальцев Дедка.
– Я пойду, – вдруг заторопилась Снегурка. – Надо… ээ… на хозяйство мне глянуть нужно, без присмотра оно… да и дед может приехать, осерчает, если меня не найдёт. Пойду я, – Снегурка тяжело встала, прошла к тумбочке: взяла дублёнку и, не оборачиваясь, застыла на миг у двери, в ожидании.
– Этой же ночью организую, – Дедок включил монитор. – Буду обход делать и обязательно зайду по твоему адреску. Не беспокойся, приведу тебе ту светлую душу. – Снегурка вышла, плотно закрыв за собой дверь.
– Совсем охренел Санта, – хихикнул Дедок, вглядываясь в бегущий по экрану текст, – вот же силён пить мужик… как он ещё по клавишам попадать ухитряется, не понимаю! – Дедок, не отрывая взгляд от монитора, нащупал висевший на стенном крюке свой рабочий саван и, пронеся руку в опасной близости от лезвия подвешенной там же косы, сунул записку в карман.
Дневник
«Первое января первого года»
Решил завести себе дневник-сонник. Друзья с небес говорят, это прикольно. Гы, посмотрю! Посплю и посмотрю.
«Двадцать пятое февраля какого-то года»
Проснулся оттого, что очень болел левый глаз.
Вынул из-под верхнего века то ли большую ресницу, то ли какой мелкий деревянный стрючок с каменным набалдашником на конце… не понял.
Выкинул.
Покушал чего рядом было.
«Четвёртого июня много раз после какого-то года»
Проснулся оттого, что в пупке щекотно стало.
Поковырялся.
Вынул оттуда кучу странных говорящих железок, похожих на пяти-лучевые звёздочки, у некоторых в боковых отростках торчат железные шипы. Может, особое одуванчиково семя, ветром надуло?
Железки обзывают себя «рыцарями», забавно.
При близком рассмотрении видно, как они шеволются. И откуда такая самоназванная дрянь в пупке?
Мучительно размышлял до захода солнца.
Выкинул.
Покушал чего рядом было.
«Седьмого сентября многоразного года»
Проснулся потому, что в заднице стало не комильфо: проверил. Вытащил оттуда с пяток железных коробочек на гусеницах. Из коробочек торчат железные трубочки, откуда иногда идёт резкий вонючий дым и летят железные семечки. Которые сами по себе хлопаются.
Долго удивлялся капризам созидательной природы, вот уж глисты так глисты! Коробочки выкинул подальше, очень воняют. И дымом, и всем остальным.
Покушал чего рядом было.
«Тридцатое декабря много-далёкого года»
Проснулся оттого, что кто-то крепко стукнул меня по лбу и пять раз ударил по телу. Даже немного обжёг кое-где.
Наверное, жук какой, ядовитый, чересчур много их развелось! Пока я спал.
Озадачился тем странным происшествием – теперь у меня на башке небольшая шишка, она нудит и чешется. И по телу тоже не славно.
Покушал чего рядом было.
«Докладываю, что змий Ермунганд проигнорировал ядерную атаку! Мой генерал, исход Армагеддона под вопросом, войска в панике! Что делать? Молнируйте!»
«Февруалия двадцать пятого много-далёкого года»
Насовали мне недавно шишек – кто и за что?
До сих пор понять не могу…
Башка аж поныне чугунная, с десяток чешуин поплавлены…
Очень я от этого безобразия оголодал. Очень.
Кушаю всё подряд.
«Первое сэктемба какого-то сверхдалёкого года»
Проснулся оттого, что очень болел правый глаз.
Вынул из-под верхнего века то ли большую ресницу, то ли какой мелкий деревянный стрючок с каменным набалдашником на конце… шо, опять?!!!