— Видимо, ваш учитель находил сие забавным, раз ничего не предпринял по этому поводу.
— Смеющийся был талантливее меня, — сказал маркиз Тилсберри. — Меня Алый Ястреб взял в обучение скорее по политическим причинам. Мой отец до войны обладал большим влиянием при дворе, а первому министру нужен был еще один рычаг давления на короля.
— Сейчас это уже не имеет никакого значения, — заметил Ланс.
— Да, Алый Ястреб проиграл свою войну. Он мертв. Мой отец тоже.
— Соболезную, — сказал Ланс.
— Спасибо, — сказал Плачущий. — Мы с ним не очень-то ладили, но все же это он способствовал моему появлению в этом мире.
— Я своего отца вообще не знал, — сказал Ланс, не зная, зачем он вообще говорит об этом с едва знакомым юношей, который, вполне возможно, явился сюда за его головой. — Его убили до того, как мы могли бы познакомиться.
— И так тоже бывает, — кивнул Плачущий. — Вы были слишком молоды?
— Я был слишком далеко от дома, — сказал Ланс. — Меня вырастили приемные родители. Впрочем, их тоже убили.
— В ваших краях была война?
— Еще какая, — сказал Ланс.
— И кто победил?
— Сложно сказать. Я-то ее проиграл в любом случае, хотя та война значила для меня куда больше, чем нынешняя.
— Вы, видимо, очень издалека, — сказал Плачущий. — Потому что в наших краях давно не было больших войн.
— Считайте, что вам повезло.
— Некоторым людям нравится воевать.
— Я не из их числа.
— Но у вас это очень хорошо получается.
— Это не моя заслуга, — сказал Ланс. — Это, скорее, мое проклятие.
— Вы не пробовали его снять?
— Есть проклятия, которые снять невозможно.
— Невеселый у нас получается разговор.
— Какие времена, такие и разговоры.
Плачущий потянулся за вином и разлил его по кубкам.
— За наших отцов, — провозгласил он. — За тех, кто пал.
Ланс выпил и решил, что этот юноша с тонкими чертами лица и не по возрасту мрачным взглядом ему нравится. Конечно, не настолько, чтобы вызвать колебания, если тот вдруг потянется за мечом, но все же.
— И каковы твои дальнейшие планы на жизнь? — поинтересовался Ланс, сам не заметив, что уже перешел с маркизом на «ты». Маркиза, впрочем, это не покоробило.
— Я хотел бы на некоторое время остаться здесь, если вы позволите, — сказал Плачущий. — Меня ищут…
— И здесь тебя будут искать в последнюю очередь, — согласился Ланс. — Это разумно, но я бы на твоем месте подумал об отъезде за границу.
— На пограничных заставах меня будут искать в первую очередь, — сказал Плачущий.
— Да и черт с тобой, оставайся, — сказал Ланс. — Крепость большая, пустых комнат тут полно.
— Я не стану нахлебником, — сказал Плачущий. — У меня есть золото.
— Золото — это хорошо. Но учить тебя я все равно не стану, — сказал Ланс.
Плачущий кивнул.
— И вот еще что, — сказал Ланс. — У тебя есть какое-нибудь имя? Мне не слишком нравится твой прозвище, а обращаться к тебе, как к маркизу, кажется мне слишком официальным и утомительным.
— Джеймс, — сказал Плачущий.
— Это уже лучше. И ты тоже можешь звать меня по имени.
— А я буду называть его Плаксой, как и раньше, — возвестил Ринальдо, нетвердой походкой вваливаясь в обеденную залу. — И я должен заметить, что в этом замке подбирается чертовски странная компания.
— Ринальдо, — сказал Плачущий.
— Плакса, — сказал Ринальдо. — Ты откуда тут взялся и зачем?
Плачущий пожал плечами.
— Мы все ходим по этой жизни странными дорогами, — сказал он.
— Я думал, тебя уже давно убили на одной из этих дорог.
— Забавно, но я думал то же самое про тебя.
— Не нахожу в этом ничего забавного.
— Ты всегда был чересчур серьезен для шута.
— Я больше не шут. Я теперь — виночерпий.
— Похоже, ты наливаешь только себе.
— Ты что-то слишком рано, Ринальдо, — сказал Ланс, вмешиваясь в этот милый диалог старых знакомых. — Все получилось не так, как ты планировал?
— У них наверняка обточенные кости, — сказал Ринальдо. — И крапленые карты. А уж девки до чего страшные…
— Есть в мире и постоянные вещи, — сказал Плачущий. — Короли умирают, войны заканчиваются, изменники идут на эшафот, а Ринальдо все тот же пьяница и игрок.
— Должен же быть хоть какой-то островок стабильности, — сказал Ринальдо.
— Джеймс останется с нами, — сказал ему Ланс.
— Какой еще, к черту, Джеймс? — удивился тот. — А, ты имеешь в виду Плаксу. Пусть остается, я не против. А теперь, если вы тоже не против, я пойду спать. У меня был очень насыщенный день.