Он уже трижды видел дом соседей и завидовал им. Особняк без труда излучает идиллическое очарование английской деревни. Живое воплощение дома мечты. Сказочный коттедж прямо за их собственной неухоженной изгородью, свисающей до земли.
По ту сторону границы из зелени слышится четкий щелк-щелк-щелк стальных секаторов, хотя садовника не видно. Асфальт вдоль дороги темнеет от воды из разбрызгивателя, но никто не выходит поприветствовать Тома и его семью.
Во время первого визита Том забредал к соседям, чтобы представиться. И хотя чувствовал, что те дома, дверь ему никто не открыл. Возможно, соседи были на заднем дворе. Но Том помнит, как его поразил их палисадник: пышная красота одновременно притягивала и отпугивала. Том почувствовал себя замызганным и неловким, словно вдруг оказался в месте, которому не принадлежал, среди людей иного сорта, одетый в неподходящий наряд. И он попятился прочь, радуясь тому, что соседи не открыли дверь с этим ее трубным звоном.
Грейси приостанавливает свое гарцевание, указывает игрушечным пингвином в сторону дома соседей.
– Мы должны жить там.
Фиона подавляет смешок.
Пораженный на миг бесхитростным комментарием четырехлетнего ребенка и не в силах скрыть обиду в глазах, Том заставляет себя улыбнуться. А дочь подхватывает эту улыбку. Он подмигивает и игриво грозит ей пальцем.
– Эй! Как только я закончу с нашим домом, он будет…
– Лучше, чем у них? Таким же хорошим?
– Лучше, чем у них.
Том достает свой смартфон.
– Давайте. Селфи. Сделаем одно до и одно после, как только приведем это место в порядок.
Фиона поднимает бровь.
– Надеюсь, на втором фото у Грейси будут не седые волосы.
Они с Томом все еще смеются, когда в них врезается дочка.
Том настраивает телефон.
– На счет «три» – прощайте, денежки. Готовы? Хорошо. Один. Два. Три…
Хором, как одна семья, они кричат:
– Прощайте, денежки-и-и!
Чтобы добраться до покосившегося крыльца, скрывающего входную дверь, Фиона и Грейси высвобождаются из объятий Тома и обходят заросли сорняков, которые проросли на утоптанной дорожке.
Том задерживается на месте из-за приглушенных голосов за их неряшливой изгородью. Он не может расслышать, о чем идет речь, поэтому бочком пробирается к узкой улочке – древней тропе, которую веками распахивали лошади и повозки, пока ею не завладели шуршащие по асфальту шины.
Среди пятен света и теней от нависающих ветвей деревьев они будут ходить по этой красивой дороге вместе, как семья. Прогуляются в деревню. Хотя там уже нет ни магазина, ни паба, деревенские коттеджи и палисадники все так же красивы. Как и ряд таунхаусов, расположенных дальше по склону, ведущему в деревню. Их дом – последнее здание, стоящее особняком на окраине. И единственное в таком плачевном состоянии.
Внимание Тома переключается на останки старого трейлера, притулившегося на обочине. В полумраке древесных крон обветшалая обшивка кажется болотисто-зеленой. Дешевые оранжевые занавески на окнах заплесневели от конденсата. Открытые металлические части усеяны пятнами ржавчины. Развалина, бельмо на глазу. Должно быть, трейлер принадлежит соседям.
– Фу! Вы это видели? Раньше его здесь не было.
Том надеется, что его голос услышат, и это побудит садовников за изгородью дать объяснение. Но никто не появляется, терпеливое щелк-щелк секатора не замолкает, словно пассивно отрицает присутствие Тома. Он делает еще один шаг в сторону соседнего участка, не зная, представиться ли ему первым или просто потребовать объяснения, почему здесь стоит трейлер.
Его отвлекает скрип двери.
– Папа! Папа! Гляди!
Арчи без передышки лает и, похоже, не готов идти внутрь с девочками. Но в промежутках между тявканьем щенка Том совершенно точно слышит резкий вздох за изгородью. Эдакий резкий вздох возмущения.
2
Точно робкие гости, неуверенно переступившие порог незнакомого дома, Том и Фиона замирают у входной двери. И сразу же из глубины на них налетает дыхание старого дома, извергающего миазмы гниющих внутренностей. Потемневшего от сырости дерева и размякшей от влаги штукатурки. Химического и сладковатого аромата краски. Щекочущей нос остроты серой пыли. Персиково-аммиачного запаха мочи животного, вероятно кошки. Резкой вони сточных вод, которая то появляется, то неуловимо исчезает. И избытка уличных ароматов – холодных, компостных, осенних. Последних призраков, покидающих пустые здания.
Том и Фиона обмениваются тревожными взглядами, когда видят над головами длинный белый кабель с пустым электрическим патроном.