7. Никаэль. В течении Реки.
Сон про колдунью был на редкость мерзким. И она еще пользовалась моим именем, эта наглая самонадеянная кретинка. Гордячка! Тьфу! Даже думать о ней не хочу... О! Мне опять что-то снится... Мрр... Как сладко спать – темно, тепло, уютно... Не надо ни о чем думать. Я сейчас проснусь у костра среди своих друзей. Вот только сон досмотрю... О-ле-ле...
Теперь точно проснулась. Как заказывали – сидим дружненько у костра, песни поем под старенькую гитару. Ноги болят так, что идти никуда не хочется, а Корвин тормошит всех – не сидится ему, видите ли. И куда по такой тьме тьмущей идти? У костра тепло, светло, комары не кусают. А я так и под этих цикад противных сейчас в состоянии уснуть.
– Зануда ты, принц, – сказал весельчак-Кантор, – И в правду, хорошо сидим... Костер, небо звездное, сверчки вон надрываются....
– Цикады, – поправила я...
Меня не покидает какое-то странное ощущение... Что все это было, было, было. Мучительное такое, неприятное чувство, скребущийся на душе зверек с маленькими тупыми коготками... Сейчас Санька скажет...
– Спой что-нибудь, Нэль,– неожиданно предложил Санька-Кантор...
Ну, вот сказал уже. И я буду петь, хотя настроения нет и не будет, тем более под скептическим взглядом Корвина. Гитара, заботливо подсунутая мне Ланцем, удобно устроилась на коленях, а пальцы рассеянно забродили по струнам, подбирая аккорды...
Вы меня не зовите, белокрылые чайки,
Мне над морем кружить так, как вы, не дано...
Диким криком своим душу мне не терзайте,
Может статься, что скоро мне все будет равно...
Меркнет взор напряженный, и слиплись ресницы,
Руки вверх заломив, будто в крике немом,
Я молюсь за него. Как уставшая птица
Вспомнить я не могу свой потерянный дом.
Кантор вставил пару критических замечаний, а прочие молчали, прекрасно понимая, что в похвале я не нуждаюсь.
– Новенькое? – приподняла искусно выщипанную бровь Вив.
Не новенькое, кончено, но кивнула и, усмехнувшись, небрежно отложила гитару. Несчастный инструмент тут же подхватил Ланц и стал ее безбожно терзать