Убежав из подземелья, я одним духом преодолела лестницу, коридоры замка и остановилась лишь у дверей своей спальни, чтобы успокоиться и не разбудить служанок, спавших в смежной комнате. Прокравшись мимо них и бросилась в холодную постель, дрожа не столько от того, что замерзла, сколько от волнения и возбуждения. Я металась в постели и не могла уснуть. Стыд и страх мучили меня, а еще – влечение. Я вспоминала мужчину в цепях, как наяву слышала его голос, и все это жгло меня до самой души. Никогда раньше я не видела таких красивых людей, и обнаженных мужчин тоже не видела, но больше всего взволновало то, как он смотрел на меня. Сколько страсти было в его глазах!.. На меня и прежде смотрели со страстью, но теперь я поняла, что все это было лишь бледным отражением солнечного света. По сравнению с ним и Вольверт показался бледной бабочкой.
День я провела, как во сне. Вольверт что-то спрашивал, а я не слышала вопросов. Муж смеялся, гадая, с чего это я стала такой рассеянной.
Этим же вечером он постучался ко мне в спальню, но входить не стал, а позвал с собой.
- Сегодня я покажу тебе, что прячу в подземелье, - сказал Вольверт таинственно. – Пойдем. Это будет нечто удивительное.
Мы прошли уже знакомым мне ходом, спустились по лестнице, Вольверт открыл серебряную дверь, и я шагнула вперед, ожидая разоблачения. Ведь не случайно муж решил посвятить меня в тайну на следующий же день после того, как я сама ее раскрыла.
- Взгляни, кто здесь, - муж торжественно указал на пленника, который по-прежнему сидел у стены.
Я молчала, ожидая разоблачения. Но мужчина в цепях тоже молчал, и только глаза его – горящие, алчные – не отрываясь смотрели на меня.
- Вставай, раб, - сказал Вольверт напыщенно, - и приветствуй свою хозяйку.
Пленник встал и поклонился. В поклоне его не было ни покорности, ни робости, и я подумала, что это очень странный раб.
- Кто это? – спросила я, все еще не веря, что он меня не выдал. – Какого преступника ты держишь здесь, милорд, и почему решил показать его мне?
- Он не просто преступник, - сказал Вольверт, обнимая меня за плечи. – Он – демон.
- Демон? – я не смогла сдержать изумления. – Но он выглядит…
- Как человек, - с удовольствием закончил Вольверт. – Только под человеческой оболочкой прячется зловредный дух, противник небес. Так, Харут?
Пленник улыбнулся, блеснув зубами, и ответил:
- Так, хозяин.
- Ему известны все тайны с начала сотворения мира, - продолжал Вольверт. – И если приказать, он расскажет их нам.
- Ты учился у него, милорд? – догадалась я.
- Не учился, - поправил меня муж, - черпал у него знания. К сожалению, в книгах открыто мало, а это существо – живая библиотека древностей. Есть только маленькое препятствие…
- Какое? – спросила я.
Мы стояли перед пленником, закованным в цепи – перед демоном, Харутом, как назвал его мой муж, но меня не оставляли мысли, что не демон пленник, а мы с Вольвертом попали к нему в плен.
- О каком препятствии ты говоришь, милорд? – повторила я, прижимаясь к Вольверту. Мне вдруг стало страшно, и я искала у мужа защиты. Демон заметил это и улыбнулся еще насмешливее.
- Он строптив, - ответил Вольверт, не замечая моего страха. – Но я постепенно подчиняю его. Церковь говорит, что демоны сильнее людей, и что нам следует их бояться, но я уже убедился, что плетка и голод преотлично действуют на этих существ. Человек – венец божественного творения, и даже демоны не в силах нам противостоять, что бы ни болтали святоши.
- Ты моришь его голодом и бьешь? – спросила я.
- Иногда, - сказал муж. – Иначе не добиться покорности, - и он обратился к демону: - Эй, раб! Будешь отвечать на мои вопросы? Если ответишь, получишь воды.
- Отвечу на три вопроса, - сказал демон. – Если дашь напиться.
- Видишь, смирен, как ягненок, - сказал мне Вольверт торжествующе, и черпаком на длинной рукояти зачерпнул воды из бадейки. Черпак был маленьким, объемом не больше горсти. Стараясь не подходить близко к пленнику, Вольверт поднес черпак к его губам. Тот припал к воде, выпив все до дна, и слизнул с нижней губы пару пролившихся капель.