- Ты совсем меня не слушаешь, - сказала Эмер обиженно, и я усилием воли отогнала размышления о тайнах и загадках и обратилась к сестре, милостиво слушая ее болтовню.
До вечера епископ не показывался, и я отдохнула душой и телом в компании сестры. Под вечер она опять устроила баню, и я полчаса нежилась в горячей ванне, в которую капнули несколько капель драгоценного розового масла. Горничные высушили мне волосы и тщательно расчесали на ночь, после чего проводили разомлевшую и сонную в спальню. Но едва я переступила порог, сон отскочил от меня.
В кресле у камина сидел Ларгель Азо и задумчиво смотрел на языки пляшущего пламени. Судя по тому, что горничные не вошли следом за мной, они прекрасно знали, кто ждет меня.
Запахнув халат, щедро ссуженный мне сестрой, я встала рядом с епископом, ожидая, что он скажет, но он молчал, лишь время от времени подкидывая в огонь полено и подталкивая его в самое пекло каминными щипцами.
Когда мне надоело ждать, я спросила:
- Что за молитву ты читал вчера?
- Молитву против блудной брани, - ответил он.
- Она помогает.
- Да.
Я еле сдержалась, чтобы не спросить, эта ли молитва помогала ему вытерпеть столько лет воздержания, и вдруг заметила, что левая ладонь у него перетянута поперек тряпицей.
- А что с твоей рукой?
- Ничего, о чем стоило бы беспокоиться.
- Это ведьма Марил ранила тебя? – спросила я, вдруг холодея.
- Просто обжегся.
Я с облегчением перевела дух и спросила:
- Как получилось, что ты обжег руку?
- Задумался, - сказал он равнодушно.
- О чем же? Или о ком?
- Какое тебе до этого дело?
- О той женщине, про любовь к которой ты говорил?
- Нет.
- Что же может отвлечь тебя, если не мечты о ней? – продолжала допрашивать я. Почему-то мне казалось важным разузнать все про эту женщину, у которой получилось так глубоко уязвить Ларгеля Азо в самое сердце.
Но он не хотел говорить о ней и сказал только:
- Она давно умерла. Не беспокой ее душу понапрасну, поминая всуе. Я пришел, чтобы дослушать твою историю. Ведь сегодня ты расскажешь мне все до конца?
На этот раз я не сдержалась и фыркнула, и уселась поудобнее на кровати, закрывая глаза, чтобы собраться с мыслями:
- Если ты готов слушать, то я продолжаю.
Продолжение рассказа Айфы Демелза
Муж не догадывался о том безумстве, что охватило меня. Каждую ночь я приходила в подземелье, к скованному цепями Харуту и наслаждалась любовью. Ты скажешь, что это была только лишь похоть. Да, возможно. Но для меня в то время это было самое прекрасное чувство на свете. Даже к мужу я не испытывала такой сильной привязанности. И после того, как в моей жизни появился Харут, муж стал мне почти безразличен. Уважение? Но Харут был гораздо старше и умнее его, и знал столько тайн, что Вольверту не постичь и до конца дней своих. Нежная привязанность? К чему она, едва колышущая сердце, когда есть мужчина, который заставляет закипать твою кровь, который владеет твоим телом, как своим, один взгляд на которого заставляет голову кружиться от мечтаний.
Теперь я думаю, что Вольверт заметил, как я переменилась, но сама я не заметила его внимания. А тогда мне казалось, что я очень осторожна, и что моя тайна – это только моя тайна.
Конечно, я помнила, что муж предупреждал меня о коварстве демонов, но Харут не требовал ничего, не просил освободить его, он просто ждал меня и любил, когда я приходила.
Я возвращалась из подземелья, едва переставляя ноги, опустошенная после нашей страсти. Падала в постель и сразу же забывалась сном, но и во сне видела его – моего демона, который ласкал меня, любил и открывал передо мной все новые и новые чувственные игры.
Мне приходили письма от родных, но я не отвечала. На всех пирах и встречах сидела безучастно, тяготясь этим весельем, и мечтала только об одном – чтобы скорее пришла ночь, и я могла снова пойти в подземелье, в каменный мешок за заветной серебряной дверью.