- Никогда не думала, что буду благодарна тебе за ношеные платья, - сказала я, рассматривая свое отражение в зеркале, - и что буду проводить ночи в компании со священником. Это тебе урок, моя любопытная сестренка. Помни, что не все двери ведут на небеса. Но ты не переживай, мы с господином епископом ведем себя крайне целомудренно.
Эмер пошла красными пятнами и тихо произнесла:
- Просто можно было подумать о побеге, если ты смогла… обольстить его… А если он решил использовать свою власть…
- Ты сошла с ума, - сказала я с печальной усмешкой. – Поверь мне, легче соблазнить бревно, чем Ларгеля Азо. И он не принуждает меня к греху, не беспокойся. Напротив, в пути он был нежен и предупредителен, как родной брат.
- В самом деле? – пробормотал Эмер, и глаза ее забегали.
- А ну, выкладывай.
- Я ничего не сделала…
- Эмер!
- Он хотел войти к тебе под утро, а я не пустила…
- Ты осмелилась перечить епископу Азо? – я рассмеялась от души. – Да ты просто великолепна, моя маленькая сестренка.
- Я выше тебя на целую голову, - обиделась она. – Я не знала, что он и в самом деле заботится о тебе. Просто подумала… что он замыслил что-то плохое…
- Прочитать мои греховные сны, - сказала я зловеще, на том мы и закончили этот разговор.
Разделив со мной завтрак, Эмер отправилась в кухню – проверить, как идут приготовления к дневным трапезам, а я пошла вместе с ней. Все равно мне нечем было заняться.
Не успели мы пройти общий коридор, как навстречу нам попался Ларгель Азо. Бледный, хмурый, в черной сутане. Проходя мимо друг друга мы остановились, не сговариваясь. Эмер отступила к стене, а я гордо вскинула голову. Бояться Ларгеля Азо было уже поздно.
- Куда направляешься? – спросил он, глядя мимо меня.
- В храм, помолиться, - ответила я, так же как и он, уставившись в сторону. – Это разрешено грешникам? После такой-то ночи?
- Молиться – непременная обязанность грешников, - ответил он мне в тон. – Выполни свою обязанность с усердием. Особенно после этой ночи.
Поговорив подобным образом, мы разошлись. Эмер промолчала, но глаза ее так и горели, и я была уверена, что на кончике языка у нее так и вертелись колкости и вопросы.
Чтобы избежать любопытства сестры, я и в самом деле отправилась в храм, объявив, что мне надо подумать о душе, расцеловав Эмер и пожелав усердия в подтверждении, что титул хозяйки Дарема достался ей по заслугам. Сомневаюсь, что она поверила моему религиозному порыву, но мне и в самом деле захотелось посетить церковь.
В это время в соборе не было прихожан. Я встала у алтаря, смотрела на гроб святой Меданы и размышляла о ее незавидной судьбе. Принцесса, бежавшая, преследуемая, убитая… И еще думала о золотом медальоне, который так хотела заполучить леди Марил. Узнать бы, какую роль играет святая в истории рода Азо.
Крышка гроба поехала в изножье бесшумно, подталкиваемая неведомой силой. Я замерла, чувствуя, как волосы зашевелились на голове, и вдруг увидела ее – святую Медану. Но не лежащую в гробу, а стоявшую у гроба, склонившуюся над своим собственным телом.
Ужас и трепет охватили меня, хотелось упасть на колени и спрятать лицо, потому что свет, исходивший от святой, опалял сильнее пламени преисподней. Но Медана посмотрела на меня и ободряюще повела рукой, словно призывала не бояться, и страх отступил, а вместо него сердце успокоилось теплом и благодатью. Последний раз я испытывала нечто подобное, когда нянюшка укладывала нас с сестрами спать, обещая рассказать нестрашную сказку, потому что Бранвен плакала.
Святая Медана была почти такая же обликом, как тело, лежавшее в гробу. Только глаза были на месте – огромные, красивые, прозрачные, как настоящие изумруды, и свет их не был холодным. Не обращая на меня внимания, святая смотрела на останки, бывшие когда-то ее телом. По бледному лицу покатились крупные слезы – темные, кровавые. Святая плакала, глядя на саркофаг. Почему она плакала? Что так огорчило ее? Я хотела спросить, но язык отнялся, как во сне, когда можешь только подчиняться и не имеешь собственной воли.