Крик стоил ей сил, и туман провалился в озеро, как в чашку без дна.
Ведьма меня не узнала, и это было преимуществом. Но кодекс рыцарской чести обязывал назваться даже противнику, и я ответил, продолжая идти вперед:
- Мое имя – Ларгель Азо. Милостью яркого пламени епископ, служитель церкви. Сдайся и я обещаю тебе справедливый королевский суд.
- Королевский суд! – она схватилась за голову и застонала. – Зачем ты пришел, человек? Уходи сейчас же!
- Уйду, - сказал я спокойно. - Но только с тобой.
- Ты не знаешь, что творишь! – крикнула она и бросилась бежать.
В темноте я не сразу заметил привязанную лодку. Ведьма прыгнула в нее с легкостью горной козы, одним движением развязала узел на корме и оттолкнулась от берега маленьким кривым веслом. Я бросил сумку и меч, и прыгнул за ней, чтобы не упустить. Лодка закачалась от моего прыжка. Я устоял на ногах, а вот ведьма упала на колени, но не растерялась и ударила. Она ударила не заклинанием, и не ведьминым колдовством. Она меня толкнула, и я настолько не ожидал этого, что не успел защититься. Ноги оскользнули, и я рухнул в воду. Но прежде, чем упасть, прядь ведьминских волос коснулась моей ладони, и я не оплошал – сжал пальцы и утянул ведьму за собой.
Шум грозы, бушевавшей над озером, исчез, как по волшебству.
В озере было темно, и лишь вспышки молний на короткие мгновения освещали его недра, выхватывая из мрака то колышущиеся водоросли, то полузатопленную корягу, похожую на ощерившееся чудовище. Я умел плавать, но озеро затягивало меня, а ведьма бестолково молотила руками и ногами, пуская гирлянды пузырей изо рта. При других обстоятельствах это могло бы показаться забавным – ведьма, владеющая магией воды, и не умеющая плавать. Но сейчас было не до забав.
Ведьма забилась, пытаясь всплыть, и я схватил ее еще и за кушак, увлекая ко дну. Я готов был умереть, но только вместе с ней. А вот она умирать не хотела. Она пыталась вырваться, и лишь быстрее израсходовала запас воздуха, схватилась за горло и вдруг обмякла, превратившись из живого существа в подобие тряпичной куклы.
Сила, тянувшая ко дну озера, сразу же исчезла. Я схватил ведьму поперек туловища и в несколько гребков поднялся на поверхность.
Теперь гроза утихала, но дождь усилился. Огонек в окне горел по-прежнему, обещая приют и тепло, и я поплыл туда, стараясь держать ведьму над водой, и гадал – жива ли? Или счастливо избежала королевского суда?
Утопая по колено в тине, я выбрался на берег, волоча на себе ведьму. Она не подавала знаков жизни, и я разложил ее прямо на мостках и прижался к груди ухом, выслушивая сердце, хотя лачуга так и манила укрыться от непогоды. Но в этом деле промедление даже в несколько секунд могло сыграть плохую шутку. Ведьма и вправду перестала дышать, а это в мои планы не входило. Я дернул ворот ее платья, разрывая лиф до самого пояса. Открылась красивая полная грудь, белая, как молоко, с темными пятнами сосков.
И снова я чуть промедлил, разглядывая обнаженное женское тело. Об Айфе Демелза говорили, что она нечеловечески красива. Был ли в этой болтовне тайный смысл, мне еще предстояло узнать. Женщину, что сейчас беспомощно лежала передо мной, трудно было назвать красивой – волосы промокли и налипли на лицо, скрывая черты. Но грубая, насквозь промокшая и заляпанная озерной тиной одежда скрывала нечто поистине прекрасное.
Перед моим мысленным взором пронеслись тысячи костров, на которых прекрасная плоть превращалась в угли. Скорее всего, та же судьба ждет и эту ведьму.
Может и не надо призывать ее обратно к жизни? Пусть умрет без мучений, на маленьком острове, где ей было спокойно, как дикому зверю в норе. Но как в ответ на мои мысли с неба ударила молния – последняя молния уходящей грозы, и по небу раскатился такой чудовищный грохот, какого я не слышал от начала века. Я принял это, как знак гнева небес, и поспешил сделать всё, чтобы вернуть ведьму.
Служители яркого пламени умели врачевать и знали тайные приемы, чтобы спасти умирающего. Или того, чья душа уже покинула тело. Я перевернул ведьму на бок и несколько раз надавил на грудную клетку – испытанный прием для тех, из кого вода вытеснила воздух. Ведьма закашлялась, вода хлынула горлом.