- Всем ли вы довольны? Хорошо ли вас устроили?
- Эмер – прекрасная хозяйка, - заверила я благородную даму. – Дома она не была такой. Уверена, это ваша заслуга.
- О, она такая милая… - заворковала леди Фледа и заговорила о любимой и почтительной невестке, позабыв про меня.
После ужина я посидела с Эмер у камина в общем зале, потом провела несколько часов в комнате леди Фледы, слушая бестолковую болтовню благородных дам о рыцарях, лентах и муфтах, и уже клевала носом, мечтая о чашке мятного настоя и мягкой подушке.
Сон отлетел от меня в одну секунду, когда войдя в свою комнату я обнаружила за столом Ларгеля Азо в окружении пергаментных свитков, чернильницы и гусиных перьев.
Он поднял голову и посмотрел на меня так буднично, словно уже лет десять мы только тем и занимались, что проводили ночи в одной спальне.
- Я принес полотно и нитки для вышивания, - сказал он, кивнув на корзину для рукоделия, которая стояла на столике возле кровати, а потом окунул зачиненное перо в чернильницу и продолжил писать что-то на распяленном булавками пергаменте.
Мне пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не выдать растерянности.
- Хорошо, - сказала я, забираясь с ногами на постель. – Сегодня ночью буду вышивать и молчать, как положено целомудренной и благочестивой леди… Кстати, теперь твоя очередь рассказывать.
- Что? – спросил он, не отрываясь от пергамента.
- Расскажи мне сказку, - предложила я, продевая нить в игольное ушко.
- Сказку?..
- Да, сказку. Которую я еще не слышала и которую никто и никогда еще не слышал. Только я хочу правдивую сказку…
- Правдивую сказку? – переспросил он с легким раздражением.
- Совершено верно, - я сделала первые стежки. – Сказку, которую никто не знает… кроме тебя.
Глава 30
Ларгель Азо
Вечер я снова встретил в спальне ведьмы, расположившись за столом, чтобы подробно записать все, что произошло от деревни Лейше до Дарема – как вели себя упыри и ведьмы, что они говорили, как удалось их убить. По прибытии в столицу этот свиток ляжет на полки монастырской библиотеки. Придут новые послушники и будут перечитывать записи, чтобы лучше понять сущность зла и изучить приемы войны с ним. Это занятие успокаивало и отвлекало от тягостных мыслей. Описывая убийство ведьмы Марил, я не сразу заметил, как вошла Айфа. Заметил ее, когда она встала у стола, напротив меня.
- Там полотно и нитки для вышивания, - сказал я, пытаясь сосредоточиться на записях, потому что одним своим появлением она посеяла бурю в душе. – Я прослежу, чтобы вышивка соответствовала.
Ведьма не спорила, почти не язвила, и принялась за шитье, но спокойно ей не сиделось.
Я не сразу понял, каких сказок она от меня требовала и посчитал ее болтовню дурачеством, а когда понял – пожелал самому себе выдержки.
- Рассказывать сказки – это по твоей части, - сказал я. – Одну, очень правдивую, я недавно слышал.
- И осудил меня, - поддакнула ведьма.
- Осудил. Ты наделала много ошибок, поддавшись страсти.
- Тебе легко осуждать страсть в других, - сказала она. – Ведь ты не познал ее силу и сладость, если принял обет целибата в юности… Тебе было пятнадцать лет, верно? Что ты можешь знать о губительной страсти?
Я хмыкнул в ответ.
- Значит, я ошиблась? – немедленно спросила ведьма. – Да, ты знаешь, об этом не понаслышке. Иначе мои рассказы не взволновали бы тебя… К кому ты испытывал страсть, епископ? К той женщине, о которой помнишь до сих пор?
Разумнее было бы промолчать, но почему-то промолчать я не смог и ответил:
- Да.
Короткий ответ связал нас, словно канатными веревками. Ведьма встрепенулась, будто услышала что-то важное.
Она подождала, не заговорю ли я снова, а потом опять пустилась в расспросы:
- Могу только предположить, что случилось между вами двоими. Она соблазнила тебя, ты предал ее суду, но до сих пор не можешь позабыть…
Это было совсем не то, и упоминание о Медане в таком тоне больно задело. Даже слишком больно.
- Все не так. Она не захотела меня, - сказал я, стараясь говорить спокойно.
Айфа опустила шитье на колени и задумалась.
- Как печально это прозвучало, - сказала она, наконец. – Но прости, я твоей печалью не прониклась. Мужчины всегда болезненно переживают отказ. Самолюбие страдает.