- Да, так, - сказал я сквозь зубы и закрыл глаза. Сейчас я отойду, сейчас это прекратиться, но пусть еще немного, еще несколько блаженных мгновений длится это прикосновение.
- Она коснулась тебя, что ты делаешь дальше?
- Прошу назвать меня по имени…
- Ларгель, - произнесла она нежно, как будто провела шелком по коже.
- Ещё, - попросил я, пьянея от звука её голоса.
- Ларгель, милый рыцарь Ларгель. Чего теперь ты хочешь? Что бы ты сделал дальше?
- Я бы встал на колени, - и я в самом деле опустился перед ведьмой на колени, позволив себе минутную слабость. – Я бы обнял ее, вдохнул запах ее одежды, ощутил бы, как маняще и упруго ее тело, скрытое платьем.
Руки мои, словно повинуясь чьей-то чужой воле, обхватили колени ведьмы, я прижался лбом к её лону, вдыхая запах белых лилий, которым была пропитана вся ее одежда. Халат распахнулся, а тонкая рубашка создавала ничтожную преграду, и ладони мои ощущали каждый изгиб ее тела – стройных икр, и бёдер, округлых, как песчаные холмы. Ощущали – потому что я провел руками по ногам ведьмы, и по бедрам, и понял, что хочу большего.
Я отшатнулся, и ведьма чуть не упала, потеряв опору.
- Что-то не то? – спросила она тихо.
- Не искушай меня, если не хочешь умереть раньше королевского суда, сказал я.
- Разве это зовется искушением? Я делала, что ты просил.
- Не играй словами.
- Не буду, - она согласилась с такой покорностью, что я посмотрел подозрительно – не измыслила ли новую каверзу.
Больше всего я боялся, что она поведет тебя, как в моих снах – улыбнется зазывно, оголит грудь или станет смотреть томно, с лукавым прищуром. И тогда кошмар превратится в реальность. Но ведьма не торопилась делать ничего подобного. Синие глаза смотрели прямо, но без призыва. В ее взгляде мне почудилась жалость. Жалость? Это еще опаснее, чем откровенный соблазн.
Сердце мое стучало быстро и неровно, и я лихорадочно размышлял: были ли это особые чары, при помощи которых ведьма смогла усыпить мою бдительность, или моя собственная глупость.
Нет, не чары. Даже потеряв способность чувствовать черное колдовство, я был уверен, что здесь обошлось без магии. Я сам попался на уловку, как голавль на червяка.
- Тебе стало легче? – спросила между тем Айфа. – Не беспокойся, я понимаю, что ты обнимал не меня, а ее… Кто же она…
Не дослушав, я выскочил из спальни, оставив пергаменты с записями. Лучше было бы забрать их, но я не мог больше находиться рядом с ведьмой, потому что она сказала то, что не было правдой. Сейчас я обнимал не Медану в своих мечтах. Я обнимал Айфу Демелза. Обнимал наяву и прекрасно осознавал это. И все было не похоже на мои сны. Во сне я сходил с ума от неутоленного желания, а теперь тепло разливалось не только пониже живота, но и в груди. Наверное, в сердце. Я и забыл, что есть такое.
Я почти взбежал на замковую стену, где меня никто не мог видеть – слуги редко бывали здесь, а стражники проходили ярусом выше. Ночной воздух охладил разгоряченное лицо. Прислонившись спиной к стене, я посмотрел в небо. Сегодня звезды падали, как заколдованные. Осыпались с черных небес сверкающими искрами. Вилланы верили, что падающая звезда означает смерть праведника. Как будто на этой грешной земле могло быть столько праведников.
Медана была праведной и святой, а эта…
Для чего я потащился к ней сегодня? Сказал ей, что хочу наблюдать за вышивкой. Ложь. Сказал себе, что должен находиться с ней рядом, потому что демон, которого она выпустила в мир, может охотиться на нее, ведь демоны не отпускают своих жертв. Было ли это правдой? Или мне хотелось провести еще одну ночь с Айфой Демелза перед тем, как я отдам ее королевскому суду?.. И перед тем, как ее не станет…
Глава 31
Айфа Демелза
Епископ выскочил из спальни, будто я превратилась в трехголовое чудовище. Я замерла, прислушиваясь, но в коридоре было тихо. Похоже, Ларгель Азо не собирался возвращаться.
Одна из свечей в подсвечнике опасно накренилась, готовая упасть на пергаменты. Я спрыгнула с кровати, подошла к столу, чтобы поправить свечу, и тут заметила свое имя, написанное четким, немного старомодным почерком. Зачем было упоминать обо мне? Что это? Послание в столицу? Склонившись над пергаментом, я прочитала записи самым внимательнейшим образом. Епископ описывал свои встречи с ведьмами и упырями, и начинался список встреч с меня. Сомнительная честь.