Опасливо прижимаясь спиной к косяку, я выглянула из зала. Ларгель стоял у противоположной стены и держал поперек шеи Амелию, воткнув упырихе кинжал в солнечное сплетение. Амелия боялась пошевелиться, потому что при каждом неосторожном движении клинок входил чуть глубже.
- Кенмар с тобой? – спросил епископ, увидев меня.
- Я вернулась одна.
- Поднимайся на второй этаж, - велел Ларгель, - зайди в комнату, которая вторая от лестницы. Я сейчас приду.
Нокс стоял поодаль, рубашка была порвана на боку, справа, и запачкана черной кровью. Он зажимал рану и скалил зубы, но на меня не напал. Я начала подниматься, боясь оставить Ларгеля один на один с чудовищами.
- Быстрее поднимайся! – прикрикнул он на меня.
- Вот уж никогда не думал, что упырь уйдет от Ларгеля Азо живым! – продолжал насмехаться Барт, голос его гулко раскатывался под сводами. – Но все бывает впервые. Так может и сейчас…
На втором этаже я уже не разобрала его слов. Ларгель что-то ответил, потом вскрикнула Амелия. Я похолодела, готовая броситься вниз, чтобы хоть как-то помочь в предстоящей схватке, но вот ступени заскрипели, и Ларгель поднялся ко мне. Один. И никто из упырей за ним не последовал.
Епископ сразу схватил меня за руку и потащил во вторую от лестницы комнату. Здесь раньше спали Амелия с отцом и Нокс. В комнате было темно, Ларгель отпустил меня и запер дверь, заложив ее изнутри засовом. Чиркнуло кресало, и затеплился огонек свечи.
Я смотрела на горбоносый профиль епископа и ждала, что Ларгель скажет. Мне казалось, что первые его слова свяжут нас уже не невидимыми узами, а железными цепями, чтобы мы уже никогда не оторвались друг от друга.
Но чуда не произошло.
- Зачем ты вернулась? – спросил Ларгель Азо, скрестив на груди руки. Вид у него был не особенно растроганный. Скорее – раздраженный.
- Пусть бегут трусы. Я остаюсь с тобой, - ответила я твердо.
- Глупо.
- Какая мне разница – где умереть? Здесь или в Тансталле? Здесь, хотя бы, интереснее.
- Ты могла бы сбежать от Кенмара, - сказал он.
- Я и сбежала.
- Он хоть цел?
- Что ему сделается, с чугунной головой? – ответила я холодно.
Тут он улыбнулся, а я почувствовала, как в сердце разливается тепло, переходящее в нестерпимый жар. Словно десять солнц поместились у меня в груди и жгли изнутри, опаляя душу. Странное смущение овладело мной, хотя раньше я никогда не чувствовала смущения, общаясь даже с королевой. Нет, я не зря проделала этот путь. Хотя бы для того, чтобы увидеть эту улыбку.
- Что сделано – то сделано, - сказала я, хмуря брови и стараясь держаться сурово. – Вопрос, что мы будем делать дальше. Мы снова заперты, и на сей раз здесь нет даже окна, чтобы сбежать. До рассвета еще часа два, как поступим?
- Ляжем спать, - сказал он. – Завтра нам предстоит трудный день.
- А упыри?.. – спросила я удивленно.
- Они здесь такие же пленники, как и мы, - ответил Ларгель, распуская вязки на рукавах, но потуже стягивая вязки на вороте квезота. – Но все равно будь готовой ко всему. Не знаю, что придет в голову этим кровососам. Они врут через слово.
- Я ведь все слышу, Ларгель, - раздался снаружи голос Барта. - Что же ты такой недоверчивый? Мы же договорились! Перемирие до полудня!
Ларгель не ответил и потащил к двери тяжелый дубовый стол. Я бросилась помогать, но он жестом сказал мне отойти.
- Как хочешь, как хочешь! – проорал Барт. - Но лучше бы нам действовать сообща!
- О чем он? – спросила я, оглядывая комнату.
Она была жилой и почти уютной. Кроме стола, на котором вперемешку валялись обрывки кружев, и лоскуты ткани, в ней находились две лежанки по две стороны от входа, хорошее зеркало в добротной раме и несколько сундуков.
- Мало того, что кто-то разобрал мост, так еще и лодки пропали, - сказал Ларгель, выкладывая возле одной из лежанок кинжал и два кола, чтобы были под рукой. – Кто-то позаботился, чтобы мы оказались заперты здесь.
- Ты знаешь, кто это сделал, - ответила я, открывая крышки сундуков.