Серый свет струился в воздуховоды в стене. Я подтащила табуретку и забралась на нее, выглядывая в круглое отверстие, величиной с мою ладонь. Были видны дождевое низкое небо, сплошная пелена дождя и краешек разлившейся реки – темной, с волнами и бурунами, как в штормовом море.
Уборная располагалась этажом ниже, но о том, чтобы идти туда одной, не могло быть и речи. Я решила потерпеть и не будить епископа, пусть проснется сам. Поэтому оставалось только мечтать о горячей ванне или хотя бы кувшине горячей воды. Посмотрев на себя в зеркало, я нашла, что мои волосы походили на воронье гнездо. Может, где-то здесь есть гребень?
Обыскав все сундуки, я не нашла ничего, чем можно было бы привести в порядок перепутавшиеся волосы, и начала разбирать пряди пальцами. Работа эта была долгая и требовала огромного терпения. Присев на край кровати, я разглядывала спящего епископа.
Сначала я считала его убийцей, чудовищем на службе у тайного лорда, короля шпионов. Считала его жестоким, бесчувственным, бессердечным. Но сколько нового узнала о нем за время путешествия. И теперь он уже не пугал и не вызывал прежнего омерзения. Наоборот. А было ли оно – омерзение? Ведь я почти сразу нашла его красивым мужчиной, и была удивлена ревностным соблюдением целибата. Я снова вспомнила, как он обнимал меня, представляя ту, другую. Как целовал в темноте, когда в дверь скреблись упыри. И сердце сладко вздрогнуло, а я как наяву ощутила прикосновения крепких рук к своим бедрам. Нет, в нем столько страсти, что кажется удивительным, как он столько времени продержался без женщины. Я быстро сосчитала в уме. Ларгелю исполнилось пятнадцать, когда он дал обет безбрачия. Сейчас ему… Сколько ему сейчас? Я пригляделась внимательнее. Резкие морщины пролегли от крыльев носа к уголкам рта. Две морщинки между бровей. Но эти морщины не от старости. И он легок в движениях и гибок, как юноша.
Сев на пол, я скрестила ноги и склонилась над епископом, размышляя о его возрасте. Тридцать? Тридцать пять? Да, тридцать пять, не больше.
А сколько ему было, когда он полюбил ту женщину, о которой грезит?.. Было ли это в его юношеские годы, или страсть оказалась зрелой?.. Пагубной, как гроза поздней осенью?
Пряди упали на лицо Ларгеля, и я не удержалась и убрала их, чтобы не мешали. Волосы были жесткие. Говорят, волосы определяют характер. Наверное, правильно говорят. С каким странным человеком свела меня судьба. Если верить небесам, все, что происходит – неслучайно. Чем же ознаменована наша встреча? Радостью или горем?
Мне захотелось поцеловать его. Не страстно – а нежно, почти по-дружески. Вчера я вся горела, а сегодня на смену горячности пришло спокойствие. Не знаю, что было тому причиной – сон или молитвы.
Ларгель пошевелился, и я быстро пересела на кровать, чтобы не смущать его.
- Проснулась? – спросил он, зевая.
- Да, - ответила я, - проснулась и мечтаю.
- Мечтаешь? – он снова зевнул, на этот раз вспомнив о хороших манерах и прикрывшись рукавом. – Сейчас как раз время для мечтаний.
- Не знаю, как бесстрашные охотники на упырей, а я по утрам мечтаю о горячей воде, толченом меле и… прочему. Есть предложения, как претворить мечту в реальность?
Мои слова его позабавили, но он признал их правоту.
- Ты права, такие мечты должны сбываться. Я выйду и вернусь, - сказал он и предупредил возражения: - не надо бояться. Закроешь двери изнутри, и никого не впускай, кроме меня. Когда вернусь, постучу вот так… - он взял мою руку и постучал по ладони пальцем – два раза коротко, три длинно, два раза коротко. А мне показалось, что он постучался в мое сердце.
Но я все-таки отдернула руку, хотя когда он держал меня, чувствовала себя в безопасности, как за стенами крепости, вроде Дарема.
- Куда это ты собрался? – спросила я подозрительно. – И почему я должна остаться?
- Принесу тебе воды и всё… что нужно, чтобы утренние мечты исполнились, - ответил он, затягивая потуже вязки квезота на вороте.
- А я, по-твоему, буду дожидаться здесь? И что делать, если я останусь одна? – язык не повернулся сказать: если ты не вернешься. Это было бы слишком страшно.
- Что делать? Выжить, - Ларгель прислушался к тому, что ждало за дверью, и отодвинул засов.