Я юркнула сначала в нужник, а оттуда – в баню. Вода была еле теплой, но я умылась с наслаждением. Эмер положила в сумку гребень, но я посчитала, что сейчас некогда наводить красоту. Наскоро причесав пряди надо лбом, я стянула косу тугим узлом и заколола шпильками. Распущенные волосы ни к чему, если только и ждешь нападения со стороны упырей. Роясь в дорожной сумке, я натолкнулась на бархатный мешочек, в котором что-то звякнуло. Вспомнилось, как Эмер старательно укладывала его, но на ощупь там точно не деньги. Что же? Я быстро распустила вязки, стягивавшие горловину мешочка, и вытащила столовые приборы – ложку и вилку, выкованные из чистого серебра.
Вот так подарок от сестренки!
Воодушевившись, я по примеру Ларгеля засунула вилку за край туфли. Теперь и у меня есть тайное оружие.
Когда я вышла, волоча сумку, упыри уже в полном составе выглядывали из каминного зала. Через раскрытую дверь виднелись ноги Монти Малвинда, который по-прежнему валялся на полу. Запах гниения был более чем ощутим, но упырей это не заботило. Нокс протрусил мимо Ларгеля, косясь на кинжал в его руке, и прикрывая локтем продырявленный накануне бок.
- Все, - сказала я, вставая рядом с епископом плечом к плечу, - утренние мечты исполнились. Иди, теперь я покараулю.
- Нет необходимости, - проворчал Ларгель. – Мне проще, чем тебе. Лучше найдем кухню, надо поесть.
Барт снова оглушительно захохотал. Странно, но он один из всех кровососов находился в прекрасном расположении духа:
- Он не такой стеснительный, как ты, красотка!..
- Ни слова! – прервала я упыря, будто он был вилланом с заднего двора, уже догадываясь, что он собирается мне поведать.
- Молчу, молчу, - согласился Барт. – Если что – мое предложение в силе. Мы с тобой почти родня, бросай долговязого и переходи к нам.
- Где кухня? – спросила я.
Нокс указал в сторону, противоположную от каминного зала, и мы с Ларгелем прошли туда, держась лицом к упырям.
Кухня была небольшой, но все необходимое тут нашлось – мука, масло в больших кувшинах и соль в деревянном коробе. Нашлись здесь и сушеные травы – ароматные, как лето. Если бы не шорох и перешептывание в коридоре, можно было почувствовать себя почти счастливой.
- Пока не вымоешь руки, я тебя близко к тесту не подпущу, - сказала я, оставляя сумку в дальнем углу. – Разожги огонь.
- Ты точно умеешь стряпать? – спросил Ларгель, закладывая в печь сухую кору и тонкие полешки.
- Не сомневайся, - сказала я уверенно. На правах хозяйки большого замка мне приходилось следить за приготовлением еды, но сама я никогда этим не занималась. И даже во время своих скитаний готовила только рыбу на огне, но никогда не стряпала хлеб. Только епископу знать об этом не полагалось.
Бросив щепотку соли, я отмерила черпак муки, добавила воды и начала месить тесто. Я видела, что повара замешивали круто, но понятия не имела, как это трудно. У них это казалось веселой игрой, мое же тесто представляло собой липкие комочки среди горы из сухой муки.
- Не добавляй воды, - остановил меня Ларгель, когда я собиралась плеснуть еще. – Этой достаточно. Просто вжимай туда муку и продолжай месить.
- Ты еще и повар? – спросила я. – Сколько талантов для одного.
- В дороге приходилось печь хлеб, - сказал он, а я застыдилась своего тона.
Я постаралась не подать виду, как намучилась, пока тесто стало более-менее однородным, потом слепила лепешки, пытаясь сделать их потоньше и поровнее.
Когда масло зашипело, прихватывая тесто, и по мельнице поплыл благодатный запах хлеба, упыри сгрудились вокруг двери.
Они заглядывали в кухню, но дальше порога не проходили.
Я посматривала на них, стараясь не показывать, насколько мне страшно, потому что Ларгель как ни в чем не бывало подбрасывал дрова в печь, и бояться рядом с ним казалось постыдным.
Сложив поджаристые лепешки в корзину, я не утерпела и отломила кусочек, обжигая пальцы. Хлеб оказался недосоленным, еще один повод укорить меня за неумение.
Протянув Ларгелю коробок с солью, я призналась: