- Вместе, - сказала я.
И раз уж разговор стал таким доверительным, я спросила:
- Как ты стал таким?
- Ты уже спрашивала об этом. Давно. В Эшвуде.
- Тогда я спрашивала о другом. Тогда я считала тебя чудовищем.
- А теперь не считаешь?
- Кто знает, - я пожала плечами и хмыкнула, потому что сама мысль показалась мне нелепой. – Теперь я все чаще думаю, что ты – святой.
- Ошибаешься.
- Почему ты стал таким, Ларгель? Охотник на упырей, гонитель ведьм… Ты был таким с детства?
Я смотрела испытующе, пытаясь угадать – станет ли лгать? Но он перевел взгляд в потолок, лицо стало задумчивым. Так бывает, когда человек вспоминает прошлое.
- Нет, с детства я был совсем другим, - ответил он. – Бессмысленно говорить об этом. Спи.
Но я не хотела спать, и чувствовала, что должна кое-что сказать, иначе мне не будет покоя.
- Ларгель, - позвала я. – Целибат – он навсегда?
Он ответил мне не сразу, но ответил:
- Это обет перед небесами. Только небеса могут разрешить от него.
- Значит, это навсегда, - тихо сказала я, тоже укладываясь на спину. Только закрывать глаза не стала, а смотрела в потолок, будто там, среди закопченных балок, можно было разглядеть что-то интересное. Можно было и спать, но я несказанное снова растревожило мне душу.
- Хочу еще сказать, - я произнесла эти слова, и голос мой предательски дрогнул. – Если бы я была на месте той женщины, о которой ты помнишь, все было бы иначе. Не отвечай, я не требую ответа. И вообще ничего не требую. Просто хочу, чтобы ты знал.
Я сказала, что не требую ответа, но все равно ждала его. И даже сердце заныло от ожидания. Епископ не ответил. Да я и знала, что не ответит. Он повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.
Ванда и Нэсбит давно спали, прижавшись друг к другу и всхлипывая даже во сне. Я прислушивалась к их вздохам, к шуму ветра за стеной, к ровному дыханию епископа, и сама не заметила, как уснула.
Мне показалось, что спала я всего ничего, как вдруг в мое сознание ворвались грохот и крики. Вскочив с кровати, я ничего не могла разглядеть, потому что вокруг была тьма – черная, как чернила. А ведь Ларгель оставлял свечу на ночь!
Из темноты доносились визг и призывы о помощи – это были голоса Нэсбит и Вилмы, и чьи-то хрипы и возня были слышны от порога.
- Ларгель? – крикнула я, шаря вокруг руками. – Ларгель!..
Глава 38
Ларгель Азо
Несколько коротких фраз – и они перевернули мою душу.
«Если бы я оказалась на месте той женщины, все сложилось бы иначе».
И правда, как бы сложилась моя жизнь, если бы вместо Меданы я встретил Айфу Демелза? Вернее, Айфу Роренброк.
Чего я искал, когда был обыкновенным смертным человеком? Того же, что и все. Я хотел красивую, умную, смелую жену, чтобы дети тоже были красивые, умные и смелые. Много детей. Чтобы род Азо никогда не пресекся.
Медана была красивой, умной, и слишком смелой. Настолько смелой, что у нее хватило храбрости противостоять мне. До недавнего времени я считал, что нет никого, кто превзошел бы ее.
До недавнего…
Пока не встретил Айфу и не узнал ее ближе.
А она – смелая. Немногие в своем первом бою могли бы похвастаться, что обратили упыря в бегство. При помощи вилки. Вилки! Мне захотелось посмеяться. Откуда она выудила серебряную вилку? Но ведь нашла, спрятала и догадалась применить.
И еще я был ей благодарен, что она не поставила меня перед окончательным выбором, что сделать – согрешить или отказать ей. Отказ – это больно. Я до сих пор помнил боль отказа, когда кажется, будто с тебя живьем сдирают кожу. Ведь я не дал Медане отступления, призвал к ответу, поставил перед выбором. Теперь я сам был на месте Меданы, но Айфа проявила больше понимания и благородства, чем я.
С Меданой я повел себя, как безумец. Но было отчего сойти с ума – когда влюбляешься в обыкновенную женщину, а перед тобой оказывается небесный вестник.
Теперь передо мной была настоящая женщина, та, о которой я мечтал – прекрасная, бесстрашная, и она призналась, что я не противен ей, и что она готова стать моей. Она не побоялась признаться, даже будучи убеждена, что я мечтаю о другой. А мечтаю ли я о другой?..